Ко мне приходил ангел - Александр Селих
И тут к окошку изнутри наклонилась знакомая физиономия с глазами, в которых печаль всех армян всего мира, а также всех лошадей, детей и собак.
— Арег-джан выходи.
— епт… Арс, ты, бля… иду…
И знакомо лязгнул засов, и дверь в боку тонара, и мы с размаху обнялись, и я его как девочку закружил, до того я рад был его видеть.
— О, черт здоровый, ну ты хорош. Ну не ждал. Не думал, вспоминал часто, знаешь, вспоминал тебя часто, думал, не можешь пропасть, ты сильный, не можешь пропасть. Вот он ты.
— Я, Арег, я не пропал, еще не нашелся, но уже точно не пропал. Сам ты как?
— Да, как я, нормально, все тоже сестру пристраиваю, но теперь смотрю уже и неудобно предлагать, вон ты какой упакованный, а мы так торгаши, — заржал Арег.
— Торгаш ты мой дорогой, бросай ее нахрен, торговлю эту, — Арег слегка натянулся, — Ну часа на два, не больше, больше у меня просто нету. Так кофе хочу, хорошего, настоящего, чтобы знаешь, скулы свело.
И армянин мой выдохнул.
— И жрать хочу, сил нету, помру просто, с утра не жрамши.
— Это не вопрос, дарагой ты мой, это мы ща уладим. Садись быстро, чемодан бросай назад, ща мы к другу моему, тут рядом, а потом я тебя подвезу, куда скажешь.
— А знаешь, Арег, подвезешь, правда это до хрена как далеко, но подвезешь, — я ударил его в плечо, так, слегка по-дружески, — я больше не прячусь, и хочу, чтобы ты мог приехать в гости. Понимаешь, вот станет тебе паршиво, ты можешь сесть и приехать, и я тебе баню натоплю, и всю тоску веником вышибу.
— О, да ты приподнялся, брат. У тебя своя баня теперь.
— Не то слово, главное о косяк мозги не выбить, но я на полку помещаюсь весь, а остальное хрень.
И мы покатились к другу моего армянина, такому же армянину, только не торгашу, а духанщику. Ох, и рад же я был. Вот она, жизнь, пару лет назад я бы даже не заметил вывески, я бы даже в сортир сюда не зашел, год назад я из бачков мусорных за этим кафе ел, и был доволен и вполне счастлив, и не было ничего вкусней остатков долмы… вон они, эти баки с объедками. И надо же, желудок подвело, вспомнились те объедки. Которые были вкусней утки по пекински, вкусней икры и всего на свете, жрал, трясся, и давился, и жрал…
— Лориса пазави, — с порога велел Арег официантке, — пойдем, тут маленький кабинетик есть для своих. Не Метрополь конечно, но жратва вкусная.
— А я знаю, дорогой, харчевался я тут одно время, — я подмигнул ему, — правда с заднего двора, но ничуть не хуже было.
Арег промолчал. Мы сели за стол в этом кабинетике. Вполне себе ничего, главное музыка не орет и никого нету.
— Слушай, брат, я не знаю, как реагировать на твои шутки по поводу столовался с заднего двора.
Видно было что я его смутил.
— Да нормально, Арег, нормально, я не девочка на выдании, и не истерик, все нормально. Ну куда его этот год вычеркнешь, было дело, не сотрешь. Все нормально.
Вошел хозяин. Мы представились, армяне пообнимались, думаю, они каждый вечер так обнимались. Лорис минут пять посидел с нами, пока официантка записывала, что принести, потом сослался на дела и ушел.
— Ну, рассказывай.
И я рассказал, не сильно рассыпаясь в эпитетах, не сильно ударяясь в детали. Да чего там ударятся-то, он меня и так понял. Под долму и хороший, настоящий, да нет, что там — под лучший в мире кофе, и лучшую в мире долму, мы проговорили часа три. Арег сказал, что отвезет меня домой, и вернется в Москву, а по первой траве, как только сможет, приедет, и вот тогда мы может даже по стопке выпьем.
До моей деревни на его ласточке мы долетели за час, правда последние два километра от трассы шепотом по темноте и проселку, но добрались таки.
— Давай теперь я тебя кофеем угощу, правда растворимый и дешевый…
— Давай, а то засну по дороге, плевать, любой давай.
Мой умный армянин удержался от комментариев, треснувшись об оба косяка головой. Мы еще потрепались, уже ни о чем, выпив кофе, Арег засобирался.
— Слушай Арс, ну я надеюсь, что тут днем посимпатичней, чем сейчас. Все, мне пора. Жди в гости. Если что, то на станции в сельпо тебя искать. Я запомнил, давай, поеду.
— Подожди. Знаешь, у меня тут вещица одна из прошлой жизни, вот сегодня сунул в карман, не знаю, по инерции, ни к чему мне это все сейчас, просто ни к чему, хочу тебе отдать, приедешь — буду рад, а не приедешь — будешь вспоминать, — я достал из заднего кармана часы, — знаешь, не дороги они мне ничем, не особенные, никакие, просто часы, просто купил, потому что фишка сезона. Просто жена не нашла, куда я их с похмела сунул. Но это в любом случае… и в любом случае, ты в бизнесе, и лучше меня знаешь, что по одежке… короче. Говна ща наговорю.
Я совсем растерялся, оказывается, я не могу человеку правильно сказать, что мне просто нечем его отблагодарить. Не чем больше, а хочется невероятно. И я сказал это вслух.
— Слушай, ну нечем мне тебя отблагодарить, а хочется, сильно хочется что-то сделать тебе хорошего, а так, если что, продашь и будет на что месяц-другой перекрутиться. Бля, Арег, я от сердца. А оратор я, вишь, никакой.
— Ты вообще, что ли, они сколько стоят, ты упал совсем, это квартира в Москве. Ты продашь и квартиру купишь, — запротестовал Арег.
— Есть у меня квартира, есть у меня все, не возьмешь — обидишь. Сильно обидишь. Не нравится, продай, подари, разбей, не возьмешь — я разобью.
И он взял, и глаза совсем по-детски загорелись.
Мы еще пообнимались, и он поехал. Я смотрел вслед, пока были видны огни его машины, потом докурил и пошел спать. Тапочки я себе не купил, про
