Дочь Лунной богини - Сью Линн Тань

Но тут передо мной возникла огненная стрела, которая потрескивала словно живая. Это настолько удивило меня, что моя хватка ослабла, но Ливей крепче сжал мою руку. А стоило отпустить тетиву, как стрела исчезла.

— В мире очень мало действительно мощного оружия. Но каждая стрела из лука Огненного феникса способна нанести серьезную травму. И лишь тот, кто обладает большой жизненной энергией, способен совладать с таким оружием, — предупредил принц.

Я уставилась на лук, вспоминая выцветшую обложку на книге смертных. Неужели мой отец действительно использовал ледяной лук, чтобы убить огненных птиц? Зачарованное оружие из Царства бессмертных?

— А способен ли кто-то со слабой жизненной энергией или даже просто смертный использовать такое оружие? — спросила я.

— Магические предметы обладают собственной силой, — подумав, ответил Ливей. — И большинством из них может пользоваться кто угодно. Даже смертный. Но чем сильнее обладатель, тем более мощным становится оружие, поскольку черпает у своего владельца магические силы, чтобы восполнить и увеличить свою мощь. Поэтому если луком решит воспользоваться слабый человек, то ему будет трудно это сделать, да и выстрелы окажутся не такими разрушительными.

— Лук забирает нашу энергию? А по ощущениям он ничем не отличается от других.

Ливей наклонился ближе, отчего его дыхание коснулось моего уха.

— Лук Огненного феникса, как и любое подобное оружие, создает связь с хозяином, беспрепятственно поглощая его энергию. И это делает его не только мощнее, но и опаснее.

— Опаснее? — переспросила я, стараясь не думать о том, как тепло тела Ливея сливается с моим.

— Да, опаснее. Ведь во время сражения обладатели такого оружия могут не осознавать, сколько энергии оно успело вытянуть. Пока не окажется слишком поздно, — серьезно ответил он.

Я с трудом сглотнула, вспомнив строгие наставления учительницы Даомин о том, как нельзя расходовать жизненную энергию до конца. Высвободившись из объятий Ливея, я передала ему лук.

— Ты первый.

— Ты решила устроить еще одно состязание? — спросил он.

— Может, в этот раз проверим наше мастерство, а не скорость? — предложила я, вспоминая свой проигрыш несколько лет назад.

Наклонившись, Ливей поднял два опавших цветка персика. Вокруг них закружилась магия, и спустя мгновение они налились красками, а лепестки заблестели так, словно их вырезали из розового кварца.

— Победителем станет тот, кто собьет цель с более дальнего расстояния.

Я взяла с его ладони один из цветов, ставший твердым как камень. Как только Ливей поднял лук и натянул тетиву, от поддразниваний не осталось и следа. Они сменились концентрацией и прищуренным взглядом, направленным вдаль. Дождавшись кивка принца, я подкинула первый цветок. Он взмыл в воздух и быстрее колибри унесся прочь, петляя из стороны в сторону. Спустя несколько секунд цветок превратился в небольшое пятнышко на горизонте. И вот с тихим свистом стрела Ливея устремилась вперед, пока не разбила окаменевший цветок на множество ярких осколков, тут же загоревшихся в воздухе.

Отличный выстрел. Я сомневалась, что мне удастся превзойти его с завязанными глазами. Даже возникла мысль отказаться от своих поспешных слов и потребовать поединка на равных условиях. Но я подавила этот порыв и взяла лук. Желая проверить его мощь, провела пальцами по блестящей тетиве, которая казалась более жесткой, чем те, что сотканы из шелка.

Ливей завязал мне глаза белой тканью, случайно коснувшись костяшками моих щек. Но подобные ощущения лишь мешали, поэтому я сделала глубокий вдох, чтобы очистить разум.

И спустя мгновение кивнула, заявляя о своей готовности. Тишину нарушили низкий свист и слабое дребезжание, которое с каждой секундой становилось тише. Вскоре оно стало едва различимым, но я продолжала ждать, сильнее напрягая слух. И только в тот момент, когда звук затих окончательно, выпустила стрелу на свободу. Она со свистом рассекла воздух и… со звоном врезалась в цель. Что-то разлетелось на осколки, которые тут же загорелись.

Я подняла руку, чтобы стянуть повязку, но сильные руки обхватили меня, а запах нагретой травы заглушил мои чувства. Губы принца обрушились на мои, овевая кожу теплым дыханием с нотками сладкого вина. Я задрожала, но не от холода, а от бушующей в венах крови. Обхватив Ливея за плечи, я крепче прижала его к себе. Губы принца заскользили по шее, прокладывая обжигающую дорожку поцелуев, отчего у меня еще сильнее перехватило дыхание. Я все же смогла сдернуть ткань и заморгала от яркого света. Мы опустились на землю, и ковер из лепестков показался нам мягче любой кровати… пока тела опаляло тысячей захватывающих ощущений.

Первые капли дождя показались настолько легкими и хрупкими, что мы даже не обратили на них внимания. Но вскоре они превратились в нескончаемый поток. Мы же продолжали лежать на земле, позволяя дождю омыть нас, отчего промокли так сильно, словно искупались в реке.

Воздух с трудом пробирался в наши легкие неровными вздохами, а пальцы все еще впивались в мокрую траву.

— Кто победил? — возвращаясь в реальность, спросила я.

Ливей недоверчиво посмотрел на меня.

— Неужели в такой момент тебя беспокоит только это?

— Я выиграла, — с довольным вздохом ответила я на свой же вопрос.

— С чего ты это решила?

— Если бы победил ты, то не стал бы переключать мое внимание. А ткнул бы мне этим в лицо, не жалея моих чувств.

Принц приподнялся на локте и посмотрел на меня.

— Так вот как ты обо мне думаешь? — обиженно спросил он. — Ну и ладно. Считай и дальше, что поцелуй никак не связан с тем, как ты выглядела, когда натянула тетиву и попала в цель, которая уже скрылась из вида.

Ливей покачал головой и продолжил:

— И как меня угораздило влюбиться в девушку, которая с таким удовольствием растирает мою гордость в пыль?

Я удивленно приоткрыла рот.

— Ты… любишь меня?

— А разве у меня оставался выбор после тех дней, что мы провели вместе?

Я прижала ладонь к его груди, чтобы остановить легкомысленные шуточки.

— Ты говоришь серьезно?

Он обхватил мою ладонь, а свет в его глазах озарил путь к моему сердцу.

— Да.

В детстве мама запрещала мне смотреть на солнце, потому что его яркий свет мог ослепить. Возможно, так предостерегала ее собственная мать. Ведь подобное опасно для смертных, но вряд ли бы хоть как-то отразилось на зрении бессмертного. И тем не менее мамины предупреждения засели в голове… Каждый раз, стоило мне увидеть огненный шар в небе, я инстинктивно отворачивалась