Мистер Вечный Канун. Город Полуночи - Владимир Торин
— Где ты? Где же ты? Ты должна быть где-то здесь…
Мистер Ив отбросил в сторону одеяло и обнаружил чернильную ручку. Ручка потекла, и вокруг ее пера на простыни расплылось фиолетовое пятно. Чернила уже успели высохнуть. Вероятно, Виктор Кэндл писал свои наблюдения и ел печенье. И вдруг уснул… Печенье с этим едва уловимым гадостным привкусом снотворного зелья…
— Вот ведь чертова ведьма… — со смесью гнева и уважения в голосе проговорил мистер Ив, слизнул с губы крошку печенья и в тот же миг уснул.
Тетрадь, по-прежнему раскрытая на страницах раздела «Саша», упала ему на грудь.
Около девяти часов вечера погода испортилась и хлынул дождь.
Мистер Стюарт Биггль, кутаясь в свое старенькое пальто, вошел в дом на холме. Никто не окликнул его: ни люди в красивых костюмах, курившие под зонтиками у двери, ни домочадцы. Он просто взял и зашел, и никому не было дела. Никого не волновало, что с его зонтика вода капает на пол — хозяева были слишком заняты гостями и приготовлением ужина, а гости, собственно, пребыванием в гостях.
Сложив зонтик и засунув его под мышку, мистер Биггль оглядел наполненный светом и теплом холл.
С полузабытой тоской он различил все те явные и характерные черты ведьминского дома в ожидании шабаша. Камины пылают, все лампы зажжены, пыхтят дымоходы. Изо всех концов особняка раздаются голоса. Повсюду суета и волнение. Мало кто может найти себе место. Мало кто признается в этом. Кругом одна фальшь: нарочитость улыбок, наигранность гримас, искусственность голосов, поддельность жестов. Все в ожидании…
Мистер Биггль прошел мимо двух мальчишек, застывших у «Расчудесного самораскладного пугала» в длинном старом пальто, мешковатых штанах и изъеденном молью цилиндре на голове-тыкве. Задрав головы, дети глядели на пугало с опаской и подозрением. Они о чем-то перешептывались и явно что-то затевали. Мистер Биггль лишь усмехнулся — все эти пугала с фабрики Зеркала уже стоят едва ли не в каждом доме. Несколько самых больших городская мэрия даже выставила у входа в здание вокзала и на главной улице. Вот будет потеха!
Старик застыл на месте, пропуская вальяжно прошествовавшего мимо него из кухни в гостиную кота с повязкой на глазах. Незваный гость многое знал о кошачьих глазах, но сейчас ему крайне повезло: это ведь какое славное совпадение — кот с завязанными глазами!
Мистер Биггль уже направлялся к лестнице, когда кто-то его легонько оттолкнул в сторону. Он резко обернулся, собираясь либо поднять свару, либо попытаться замять историю, но наткнулся на самое дружелюбное и привлекательное лицо, какое только можно было представить. Обладатель этого лица улыбался ему от уха до уха так, что тоненькие чернильные усики разъехались в стороны. В руках незнакомец держал блюдо с еще горячим и неимоверно пахучим имбирным печеньем.
— О, прошу простить великодушно, милейший! — защебетал он. — Не в обиду вам, но сугубо… Уж простите мне мою неловкость. Каюсь! Каюсь перед вами: да, хотел пнуть. Но не вас, о нет! Хотел пнуть, да посильнее, эту дражайшую мадам.
Мистер Биггль обратил внимание и на «дражайшую мадам». Стоявшая рядом с незнакомцем стройная женщина в вечернем платье была похожа на какую-то известную актрису театра, глядя на которую вроде как узнаешь ее, но никак не можешь вспомнить имя. Мадам одарила спутника усталым и томным взглядом. При этом, стеснительно улыбаясь кончиками губ, она потянула блюдо с печеньем, которое тот держал в руках, на себя.
— О, полагаю, этому господину не интересно, что ты там хочешь, Фёдор! — сказала она. — Я сама его донесу.
— Нет, оно мое, вот я и донесу, Мария.
Невероятно обаятельный мистер с русским именем Фёдор каверзно прищурился, да так сильно, что морщинки в уголке глаза соприкоснулись со складочкой улыбки.
— Это мы еще поглядим! — Мария игриво подмигнула ему.
О взаимную любовь этих двух странных людей можно было обжечься. Мистер Биггль смутился, наблюдая за тем, как безумная парочка ринулась вверх по ступеням, прямо на ходу продолжив играть в свою нелепую игру.
Старик глубоко вздохнул и двинулся следом, глядя себе под ноги. Он прекрасно знал, куда ему нужно, он ни за что не мог ошибиться, ведь его тянуло сюда, манило, словно магнитом…
Мистер Биггль грезил этим местом, оно снилось ему каждую ночь. У обычных людей подобное называется навязчивой идеей, манией, но Стюарт Биггль не был обычным человеком. Уже давно. Свидетельством этого выступало то, что он прятал под одеждой. Все тело мистера Биггля было испещрено замочными скважинами различных форм и размеров. Они чернели у него на спине и груди, на боках и животе, на руках и ногах. Эти скважины пахли металлом и машинным маслом, которым он смазывал их, будто кремом, чтобы ключи не скрипели. Да, обычные люди подобным похвастаться не могут…
Медленно поднимаясь по ступеням, держась одной рукой за перила, а другую нервно сжимая в кармане, мистер Биггль вдруг задумался о вещах, которые совсем недавно его не волновали: о том, что ему есть чем гордиться в жизни, есть чего стыдиться, есть о чем сожалеть. И последнее имело прямое отношение к цели его прихода в этот дом. Кажется, в пробуждении воспоминаний были виноваты эти случайно пронесшиеся мимо Фёдор и Мария… Эти безумные русские — огненные узлы душ в коконах человеческих тел… Да, скорее всего, они. Живые, настоящие… Напомнили ему…
Стюарт Биггль когда-то был человеком, причем не простым. В его жилах текла кровь древних обитателей этих земель, густая, как кисель, и темная, словно сургуч. Раньше он был колдуном, входил в некогда очень влиятельный ковен Кроу и имел при нем даже особую должность. Ключник… Подобным не мог похвастаться ни один другой ковен. А все потому, что в других ковенах не было его и его особого таланта.
Еще в раннем детстве Стюарт Биггль заметил за собой некую особенность: он был способен проникать за любые двери, открывать любые замки. Или закрывать их так крепко и надежно, что никто больше не мог с ними справиться. Сперва он не видел в этом ничего странного, полагая, что все так умеют… Оказалось, далеко не все.
Его несравненный, редчайший дар был высоко оценен мадам Кроу, а мистер Биггль был счастлив находиться при особе Верховной ведьмы ковена и оставался верен ей до самого конца. Он отличился во время войны с Ратте: именно благодаря его искусству мышиные солдаты германских ведьм так и не нашли особняки Кроу и их союзников Кэндлов…
Да,
