Пеликан - Мартин Михаэль Дриссен
— Кто?
— Моя возлюбленная. Женщина из Загреба.
Даму в белой шляпе и нейлоновых чулках Андрей помнил.
— Да, я был хорошим мальчиком, — мечтательно произнес он.
Йосип снял фуражку, взял правую руку Андрея и положил на свою голову:
— Можешь меня простить?
— Я прощаю тебя, — сказал Андрей, — именем Отца, Сына и Святого Духа.
Часть пятая
Фуникулер за несколько минут доставил их на вершину горы. Стодвадцатилетний вагон в превосходном состоянии: досочки скамеек покрыты блестящим лаком, окна вымыты, все шарниры и механизмы блестят. Они поднимались бесшумно, оставляя город все дальше внизу.
Вагоны с томной грациозностью исполнили ритуал: приблизились, отклонились, прошли мимо друг друга и удалились. Их вагоном управляла молодая женщина с белокурыми кудрями.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Йосип, — смеялась Яна, кладя свою руку на его. — Не смотри так угрюмо — настали новые времена. Почему женщина не может управлять канатной дорогой?
— Канатной железной дорогой, — поправил он.
— Ну да. Скажи, тебе не жарко? Этот новый пиджак тебе очень идет. Ты в нем похож на немца.
Йосип расстегнул пуговицы и замотал теперь уже совершенно лысой головой:
— На немца? У тебя прямо талант меня злить!
— Эти твои белые усы…
— Немец? Я?
— Да ладно, голубчик, не дуйся. Как тут без возражений и провокаций, я же тебя знаю.
— Завтра, — ответил Йосип. — Завтра исполняется пятнадцать лет, как мы вместе.
Она кокетливо прижала голову к его плечу:
— Да. Такую ты, Йосип, хорошую идею подкинул, когда предложил сюда съездить…
— Тогда не нужно надо мной издеваться.
— Большой и сильный мужчина — неужели не справишься?
— Да, но иногда мне этого не хочется, моя милая. Смотри, мы почти на месте. Ты осилишь прогулку, чтобы полюбоваться видом?
— Да, конечно. Бедро уже почти как новое.
Станция Нероберг напоминала верхнюю станцию его собственного фуникулера, хотя благодаря резным стойкам смотрелась наряднее. Их вагон спокойно и четко остановился в нужном месте.
Они медленно шли вверх по тропинке, Яна держала его под руку, опираясь на элегантную трость. Они сели на парковой скамейке у храмового павильона.
— Висбаден… чудесный город. Я так рада, Йосип, что могу побывать здесь вместе с тобой.
Висбаден большой, даже больше Загреба, но главное — здесь намного красивее. Они видели виноградники, сверкающий Рейн, синюю гряду горного массива Таунус.
— Православная церковь, — вычитала Яна в путеводителе, — с пятью золочеными куполами. Построена по приказу некоего герцога Альбрехта для умерших жены и ребенка… Дело в том, что она была великой княжной из Санкт-Петербурга… Разве не романтично?
Йосип вспомнил, что на горе над его собственным фуникулером тоже когда-то стояла русская православная церковь, на том месте, где позже возвели памятник героям, от которого ничего не осталось, кроме постамента, его теперь используют дельтапланеристы в качестве стартовой площадки.
— До церкви нужно еще немного пройти… Хочешь посмотреть?
Йосип молчал, ему захотелось сунуть руки в карманы пиджака, но те еще были зашиты.
Он припоминал, что у церкви на вершине горы не было колоколен. Ребенком Йосип однажды там бывал — он очень хорошо помнил, как впервые ехал на фуникулере с отцом и страшно влюбился в одну девочку из садика. Ее имени он вспомнить не мог, но у нее были веснушки. Заходил ли он тогда внутрь, Йосип тоже уже позабыл.
— Нет, — решил он, — останусь здесь, с тобой.
Яна убрала путеводитель в сумочку и достала несколько открыток.
— Давай? Смотри, я уже написала адреса и наклеила марки.
На марках красовались черно-желто-красные флажки в честь празднования десятилетия воссоединения Германии.
— Для Марио? Зачем это?
— Почему бы нет, он ведь твой самый старый друг?
— Но не самый лучший. Мы уже много лет не общаемся.
— Ну и что? По-моему, хорошая идея: он увидит, что мы вместе в Висбадене, хоть он нас так ни разу и не пригласил в свой большой дом с жуткими орлами на въезде. Ну же, Йосип, несколько слов и потом наши имена.
Яна нажала на шариковую ручку, которую взяла из гостиничного номера, и Йосип не смог отказаться. Он написал: «Здравствуй, Марио, большой привет из солнечного Висбадена, от Яны тоже, твоей жене и детям. Твой старый друг Йосип».
— Отлично, — похвалила Яна, — а теперь эту.
— Катарине… Мило с твоей стороны.
— Я желаю ей только добра, Йосип, ты это знаешь. Хоть и не люблю ходить в это учреждение. Позволь мне хотя бы передать ей привет.
— Тогда сама и пиши, — буркнул Йосип и вернул ей открытку.
Яна надулась, глубоко вздохнула, но начала писать. Йосип смотрел на белые колонны курзала, где сейчас располагалось казино, и думал об Андрее.
— Вот так, — сказала Яна.
Йосип не стал читать и лишь приписал: «Твой любящий отец».
Когда они подошли к Неробергскому фуникулеру, молодая женщина со светлыми кудрями как раз пополняла резервуар для балласта. Она наклонилась, расставив ноги; на ней были темно-синие штаны, хоть отдаленно напоминавшие форму, чего не скажешь о модной психоделической блузке.
Йосип вежливо поинтересовался, сколько пассажиров ждет внизу.
Вместо ответа она подняла вверх мобильный телефон с двумя большими желтыми цифрами на дисплее.
Йосип посмотрел на стрелку счетчика уровня воды и сказал:
— Уже достаточно.
— Echt? — спросила она и отсоединила шланг. — Ist ja bloss ein Ferienjob fiir mich, so genau weiss ich nicht Bescheid[24].
Почти два часа они спали в гостиничном номере, сняв лишь куртки и обувь. Яна проснулась первая и включила светильник над изголовьем.
— Просыпайся! Уже темно! Пора ужинать!
— Я не голоден, — пробормотал Йосип, прижавшись лицом к подушке.
— Сам хотел полупансион. За него заплачено, так что вставай давай!
Но он все еще лежал. Яна тем временем включила весь свет и отодвинула тюль, бросив взгляд на улицу с магазинами. Йосип знал, что на сборы у нее уйдет минимум полчаса.
— Смотри, здесь прямо напротив «Зара»! Видел?
Он не ответил, но этого никто и не ждал. Яна отправилась в ванную, оставив матовую дверь-купе наполовину открытой — до сих пор считала пикантным демонстрировать, как она совершает свой туалет. Интимный знак, который он перестал ценить.
— Эти? — спросила она, показывая затянутую в нейлон ногу. — С новыми лакированными лодочками?
— Роскошно. Очень элегантно, — подтвердил Йосип.
Ничего не ответив, она снова скрылась за матовым стеклом. Он поднялся и сел на краю кровати. Где же ботинки?
С одной стороны, жизнь
