Горошины - Эдуард Дипнер
А потом наши испанцы повезли нас на гору Монсеррат с храмом покровительницы Барселоны, заслоняющую город от северных ветров и северных варваров. Да, чуть не забыл, нас свозили на заводик сеньора Пинеды. Маленький, чистенький. Мне понравилась технология производства, и я уже прикинул, как ее усовершенствовать и разместить в просторных цехах завода в Киреевске, это в Тульской области, недалеко от Москвы. В розовых мечтах я уже видел себя ведущим инженером производства великолепных окон, если не на всю Россию, то, по крайней мере, на добрую её половину. Конечно, поездки в Барселону. Успех, слава. Нет, слава мне ни к чему, но успех – обязательно. И я должен выучить испанский! Звучный и раскатистый язык Сервантеса, Лопе де Вега и Гарсии Лорки.
В ноябре, спустя два месяца после нашей поездки мы ждали с ответным визитом Пинеду и Хименеса, чтобы окончательно определиться с договором о совместных действиях. И я лихорадочно учил испанский. Он оказался не очень сложным, если у тебя есть английский.
Встречали испанцев мы в нашем купеческом особняке, стол по-купечески ломился от бутылок и яств. Надо же пусть пыль в глаза скромным испанцам! Пусть знают, с кем имеют дело.
Наш шеф отлично знал свою роль за столом. Первому он предоставил слово нашему главному финансисту Бауману. Саша Певцов переводил его искусно формальную речь о международном сотрудничестве и дружбе между народами. Потом слово было представлено мне. Я встал с бокалом и начал:
– Еn Russia est una dicha…
На меня уставились недоуменные глаза.
– Саша, переводи! – мигнул я.
Саша встряхнулся. Он приготовился переводить с русского на испанский, а тут всё наоборот.
– В России есть такая пословица.
– Cien amigos es mehor, que cien dineros,
– Сто друзей… не имей сто рублей, а имей сто друзей – перевел Саша.
– Сreo, que ahora tenemos dos amigos mas,
– Верю, что теперь у нас стало на два друга больше,
– Los amigos se conocen en el caso,
– Друзья познаются в деле,
– Propongo a beber esto vino espanol por nuestra amidad e nuestro negocio comun,
– Предлагаю выпить это испанское вино за нашу дружбу и нашу совместную работу, – послушно переводил Саша.
– Que prosperen nuestras empresas!
– И пусть процветают наши предприятия!
Мой экспромт, хорошо подготовленный и выученный, оказался сюрпризом для обеих сторон и почему-то воодушевил всех. Раздавались крики: За дружбу! Por amidad! Salud! Вина не хватило, и Саше пришлось бежать в магазин. Ко мне подошел Бауман, он в свое время учился английскому в инъязе и в упор спросил:
– А теперь признайся. Где и когда ты выучил испанский?
Что я мог ему ответить? Что я такой талантливый, могу выучить язык за два месяца? Он все равно бы не поверил.
А что же с совместным предприятием по производству окон? Оно не состоялось, несмотря на выпитое вино и уверения в дружбе. Мои товарищи по «Металлострою» проголосовали против. Зачем им эта головная боль, зачем тратить деньги на сомнительное дело, если всё и так идет хорошо? А через полгода фирма «Металлострой» прогорела и закрылась. Я ушел раньше, не дожидаясь краха. Ушел на вольные хлеба. Но это уже другая история.
КРАСНЫЙ ДИПЛОМ
Герка сидел, обреченно ожидая своей очереди. Он ясно представлял себе, как это будет. Он развесит свои чертежи на доске, обернется к экзаменационной комиссии за столом и начнет заикаться, мучительно и отвратительно. Он не сможет внятно защититься, изложить суть своего дипломного проекта! И чем больше он об этом думал, тем больше деревенели ноги, все члены его безнадежного тела.
Заикаться Герка начал, когда служил в армии. Почему и как это случилось, он сам не понимал. Может быть, нагрузки, перенесенные испытания. Во всяком случае, чем дальше, тем больше развивалось это проклятое заикание. Заики – несчастные люди. Начинает заика говорить и видит впереди слово, на котором обязательно заикнется, ну, обязательно. И он судорожно ищет, как обойти это слово, чем заменить, и от волнения начинает заикаться уже на каждом слове. В глазах собеседника – жалость и неловкость, сочувствие, желание как-то помочь, и заика чувствует себя неполноценным, уродом. Отверженным. А слова, умные и простые, стучатся о ребра, не в силах вырваться из клетки. Герка перепробовал уже все методы. Не торопиться, делать глубокий вдох перед трудным словом, говорить нараспев. Но получалось карикатурно, и Герка ловил искры насмешки в глазах людей. Когда был один, он мог произносить длинные, умные речи, ни разу не заикнувшись. Вот с такой речью взойти бы на трибуну и ошеломить слушателей высоким слогом! В разговорах с родственниками и друзьями он почти не заикался. А вот появлялся незнакомый человек – и поднималось волнение и с ним – проклятое заикание. Сестра Нина откуда-то узнала, что это можно вылечить гипнозом. Только где найти этого гипнотизёра, чтобы вылечил?
Герка учился заочно в Уральском политехническом. Где Ельцын учился. Так уж получилось. Отца, бухгалтера посадили на восемь лет, нужно было зарабатывать деньги после школы. Все одноклассники поступили в институты, кто – в Караганде, в Горный, в Медицинский, в Педагогический, а те, кто учились в школе получше, ехали в Свердловск, поступали в там в Политехнический. Герка чувствовал себя обиженным. Ребята рассказывали, как шикарно они проводят время в Свердловске, а ему приходилось вкалывать в рабочей спецовке. Ну и пусть! Он всем покажет. Не хуже их станет инженером, только еще и настоящую заводскую школу пройдет. А тут загребли Герку в армию, три года – коту под хвост. Ребята уже оканчивали институты, а он отстал безнадежно. Но почему безнадежно? Герка сумеет их догнать, всем назло! Он же жил в такой стране, где все догоняли и перегоняли. Догнать и перегнать Америку! Пятилетку – четыре года! Увеличить надои крупного рогатого в два раза! Выполнить нормы на сто пятьдесят процентов! А почему бы Герке оставшиеся после армии три курса института не окончить за один год,
