Забытые рецепты - Хисаси Касивай
Миюки уставилась в таблицу и молчала.
– «Таскает, но она всего лишь ребенок», – так ответила ей госпожа Морита. Она тоже знала все с самого начала.
Миюки не смогла выдавить ни слова.
– «Она ведь сделала это без злого умысла. Проголодалась, только и всего». Старушке и в голову не пришло вас остановить. Вот что она сказала вашей матери. И нет, это не мои домыслы. Господин Мацуки очень хорошо это запомнил, как будто сам находился при этом разговоре. А тетрадь он обнаружил, когда разбирал вещи покойной тетушки.
– То есть об этом знали все. Какая же я была глупая! – Миюки сжала кулак так, что ногти впились в ладонь.
– Такие уж они, дети. Для вас тогда не было границ. И не только для вас – любой ребенок мог так поступить. Вам казалось, что вы ловко обманули взрослых, а на самом деле те все сразу поняли.
– Понятное дело, – грустно выдохнула Миюки.
– С того самого дня мать стала за вас платить. Вы ели по две штучки в день, так что выходило на пятьдесят йен. Она отправлялась к госпоже Морите раз в неделю и вносила нужную сумму. В таблице все расписано.
– Мама и правда?..
– Чтобы ее дочь не прослыла воришкой. Ваша мать боялась, что все так и подумают, если узнают. С другой стороны, она сожалела о том, что слишком вас разбаловала. Ведь ответственность, по сути, лежала на ней. Вы же и дальше продолжили воровать, теперь уже в магазинах. Честно говоря, ее стратегия оказалась не лучшей. Впрочем, всему виной стремление вашей матери во что бы то ни стало поддерживать свою репутацию. Поэтому все и приняло такую форму. Конечно, это только мое предположение, – улыбнулся Нагарэ.
– А что значит «итоговый расчет»? – указала на одну из строчек Миюки.
– Такое впечатление, что и для старушки Мориты разговоры о репутации не были пустым звуком, хотя я могу ошибаться. Поэтому она и решила вести эту таблицу – пока к ней не придет с оплатой сама воришка.
Миюки молча вытерла мизинцем уголок глаза.
– Госпожа Морита была уверена, что вы найдете ее, когда станете взрослой.
– Если бы только чуть раньше… Я опоздала.
– Никогда не поздно признать свою ошибку. Думаю, даже на том свете она вполне может почувствовать ваше раскаяние. – Нагарэ посмотрел Миюки прямо в глаза.
– Хорошо, если так, – тихонько молвила она.
– Вы ведь в Токио живете?
– Верно. Правда, на окраине, на севере. В районе Акабанэ. А что?
– Может, тогда завезете господину Мацуки? – Нагарэ протянул ей тетрадь.
– Но ведь он сказал, что можно не… – попыталась вмешаться Коиси.
– Вам как раз будет удобно. Сядете на линии Уэно и прямо до Кавасаки. Нынче дороги стали комфортнее. – Перебив ее, Нагарэ настойчиво вложил тетрадь в руки Миюки.
– Хорошо. Обязательно отвезу, – пообещала она, прижимая тетрадь к груди.
– Вот и замечательно. И в храм Дайси обязательно сходите. Амулет-то работает! С тех пор, как я его там купила, все стало складываться как нельзя лучше. Может, и вам поможет с вашей премией.
Разгадав замысел отца, Коиси продемонстрировала Миюки розовый мешочек-амулет.
– Вот еще, что за глупости! Она и так справится, – неодобрительно взглянул на дочь Нагарэ.
– Спасибо вам! Сколько с меня? Вместе с предыдущим разом. – Миюки достала серебристый кошелек.
– Сумма – на усмотрение клиента. Перевести можно на этот счет, – Коиси протянула ей листок с номером.
– Поняла. Как вернусь домой, сразу отправлю.
Миюки спрятала кошелек обратно в сумку и, накинув пальто, потянула в сторону раздвижную дверь.
– Мяу!
К ней подбежал полосатый кот.
– Какой красавец! Это ваш? – Присев, Миюки погладила его по голове.
– Что-то вроде того. Его зовут Хирунэ. – Коиси наклонилась рядом с гостьей и бросила хмурый взгляд на отца.
– Коты не должны бродить там, где люди готовят и едят!
– Бедненький! – Миюки еще раз погладила кота, а затем поднялась.
– А вы любите котов? – спросила Коиси, взяв Хирунэ на руки.
– Обожаю. Особенно таких, полосатых. – Миюки почесала Хирунэ за ухом.
– Возле того жилого комплекса, который построили на месте вашего дома, мы видели похожего кота, – сообщил Нагарэ.
– Правда? Надо съездить туда.
– Вот он. – Нагарэ показал Миюки фотографию. – А держит его старушка-уборщица из комплекса. Говорит, он уже давно там живет.
– И правда, вылитый ваш Хирунэ… – удивленно протянула Миюки, не отрываясь от снимка.
– Если хотите, можете взять себе, – с теплотой в голосе предложил Нагарэ, протягивая ей фотографию.
– Спасибо.
Женщина спрятала фотографию и промокнула выступившие слезы платком, а потом наконец двинулась на запад по Сёмэн-доори.
– Берегите себя! – крикнула ей вслед Коиси.
Миюки обернулась и остановилась, чтобы поклониться.
* * *
– Коиси! – с серьезным видом обратился к дочери Нагарэ, когда они вернулись в ресторанчик.
– Что такое? Пап, что у тебя с лицом?
– Что это еще за глупости про амулет и про то, что все удачно складывается? Что-то происходит, а отцу – ни слова! – Сложив руки на груди, мужчина грозно взглянул на дочь.
– Да я просто так это сказала, чтобы ее растормошить. Ничего такого, не волнуйся! – усмехнулась Коиси.
– Не врешь? Смотри, если что, обязательно говори мне, ну, или хотя бы Кикуко. Видишь, Кикуко? Ну как мне с ней быть? Сплошное мучение!
Нагарэ присел перед домашним алтарем, чтобы возжечь благовония.
– Мама, успокойся. Я ему буду досаждать до последнего! – С этими словами Коиси положила амулет на алтарь и соединила ладони в молитве.
Примечания
1
В Японии часть железнодорожных линий принадлежит частным транспортным компаниям. «Ханкю» – одна из таких корпораций, обслуживающая движение в регионе Кансай на западе Японии.
2
В японском языке принято записывать сначала фамилию, а затем имя (принадлежность к роду-коллективу в традиционном сознании понимается как более значимая). В данном переводе для простоты восприятия русскоязычного читателя будет записываться сначала имя, затем фамилия.
3
Восточный храм Первоначального обета – буддийский храм школы
