Записки Дмитровчанина - Борис Федорович Хазов
– Серега, крикнул я, – эфир в канистрах не носят. Молчание. А потом началось, мне стали давать поручения реальные, перемешивая их со всякой чепухой. Типа «протри волну на 75 Герц», «подай диапазон», «продуй насосом волновод» и другое. Но я не поддавался. Мы все, конечно уже устали, хотелось развеяться, скоро обед, а я все не поддавался на провокации. И тогда случилось то, что я помню уже сорок девять лет. Один из ребят, по-моему Николай, сказал: Ну ладно, Борис, проверку по технической грамотности ты прошел, принеси из комнаты № 1 прибор №… он там, у окна слева на стеллаже стоит, на второй полке снизу, и на сегодня работу заканчиваем. Обрадованный скорым окончанием работы я бегом побежал в кладовку № 1, метнулся к нижней полке стеллажа у окна, и тут что-то мелькнуло у меня перед лицом. Я выпрямился и меня охватил ужас. Прямо передо мной на расстоянии 40–50 см. от моего лица висел громадный паук, размером с чайное блюдце. Желтовато-коричневый, какой-то лохматый, он шевелился. Меня сначала охватил какой-то ступор, все конечности как будто окостенели. И если бы у меня были волосы, я стригся под ноль, то они встали бы дыбом. Длился этот ступор, наверное, долю секунды. Я все-таки спортсмен, и на одной реакции прыгнул назад, да так, что проскочил трехметровую кладовку за один прыжок. И если бы дверь открывалась вовнутрь, то я ее выбил бы вместе с коробкой. А так она распахнулась с такой силой от удара моего тела, что только пружина слетела с петли и жалобно зазвякала. То, что я увидел, вылетев из кладовой № 1, заставило меня остановиться. На бетонном полу, застеленном брезентом, лежали мои четыре коллеги и давились от смеха. Серега, Колька, Валерка и Славка хохотали, тряслись и подпрыгивали на брезенте от охватившего их смеха. Валерка лежал на спине и согнув колени как-то странно икал и дергался. Купили… меня, в общем. Глядя на них, и я не удержался и заржал во весь голос. И адреналиновая пружина, скрутившая меня, вместе с хохотом, грохотавшем на весь ангар потихоньку ослабла. Потом подошли ребята с других самолетов и тоже рассмеялись. В общем, первый рабочий день закончился весело. Я, конечно, вернулся в кладовку посмотреть на паука-фалангу. Когда-то давно, больше года назад его убили на одной из стоянок самолетов. Потом подсушили и повесили на тоненькой леске на окно. А учитывая, что все окна в промзданиях и кладовых никогда не моются и затянуты пылью, то и света в помещениях почти нет, сумрак какой-то. И паука-фалангу сразу-то и не увидишь. Да еще от ветра он шевелился, как живой. В общем, жуть. Сейчас по телевизору и интернету можно увидеть всяких пауков – птицеедов и других. Но такой фаланги гиганта я вообще не встречал. Вернувшись в казарму, все наперебой стали рассказывать об этой шутке ребятам-сослуживцам, остававшимися по делам. Меня, конечно, еще долго легко подкалывали, да я сам вместе со всеми смеялся. Скучно же в армии. Развлечений нет, а тут такое событие…Вот и помню его почти 50 лет.
Рассказик восьмой
Охота
«Жизнь требует движения…»
Аристотель (ШМ в. до н.э.)Как я уже рассказывал, служба в армии, в мирное время, довольно однообразна и скучна. А когда это длится три года, то можете себе представить. Только по воскресениям нас водили, опять-таки строем, под песню в дом культуры, в кино. А так каждый старался в свободное от службы время, чем-нибудь себя занять: большинство – спортом, подготовкой к институту и так далее. Так уж получилось, что у «салаг» времени не было практически, у «молодых» время уже появлялось, а у «стариков» было больше всего. Но не из-за какой-то дискриминации, а потому что «старик» благодаря своему опыту выполнял свою работу и все свои дела по службе за час, а «салага» за день. Случилось то, о чем я хочу рассказать, в конце второго года службы. Я был еще не «старик», но уже почти не «молодой». У нас был в гарнизоне медблок и возглавлял его подполковник Писарчук. О нем я уже рассказывал. Кто-то из ребят мне рассказал, что он собирает крупных скорпионов, фаланг и каракуртов. Причем, за скорпионов и фаланг размеров больше 5 см. дает отдохнуть в медсанчасти три дня, а за любого каракурта семь дней. Для каких целей он их собирает, никто не знает, да и не наше это дело, а вот отдохнуть в санбате от службы, да и поесть по другой норме питания хотелось бы. Однажды во время службы я его встретил и спросил об этом. Он мне все подтвердил и сказал, что если я принесу насекомое, то все так и будет. Только без болтовни.
И вот я все свободное время стал посвящать охоте. Охоте на ядовитых насекомых. С разрешения старшины одевал сапоги вместо ботинок, брал несколько стеклянных банок с крышками, длинную палку и уходил в пустыню. Не очень далеко, в пределах слышимости, то есть если тревогу объявят, то минут за десять точно добегу. Немного расскажу об этих насекомых. Скорпион в Кара-Кумах цвет имеет желтовато-сероватый, полупрозрачный, хвост как бы составной, на конце – жало. Ядовит круглый год, но весной особенно, причем опасен любого размера. Жало свободно пробивает хлопчатобумажную солдатскую форму. У нас один солдатик сидел на песке рядом со мной и вдруг хлопает по ляжке. Вот, – говорит – гад! Убил маленького скорпиона сантиметра два длинной. Хвостом бил по брюкам натянутым. Ну, убил и убил. Вдруг проходит некоторое время, как закричит: – Нога, нога! – Увезли сначала в медсанчасть, а потом и в госпиталь в Баку. Девять раз ногу резали, все время нарывала. Так и комиссовали. Теперь о фаланге. Довольно страшный и противный на внешний
