Виро Кадош - Что рассказать вам об Иваре Маккое?

Что рассказать вам об Иваре Маккое?

Катори Ками

Виро Кадош

Редактор Asya .Rait

Младший редактор Екатерина Сухова

Литературный редактор Asya .Rait

Иллюстратор Надежда Конникова

Научный консультант Анастасия Смолина

Редактор-корректор Светлана Харитонова

© Катори Ками, 2017

© Виро Кадош, 2017

© Надежда Конникова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-0954-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

По личному приказу

Президента Объединенного Земного Альянса (ОЗА) рассказы очевидцев приводятся в полном объеме и без изменений.

И что рассказывать?.. А, вы вопросы будете задавать… Хорошо. Хм, знаете, странно, когда мы тот чертов цилиндр через толпу роботов проталкивали, не так волновался, а сейчас…

С чего начать?

Каким был Ивар в детстве?

Что ж. Тогда стоит, наверное, начать сначала. Недавно в Сети я видел упоминание, будто мы с Иваром выросли в одном приюте, но это неправда. Мы познакомились позже, когда его усыновила семья фермеров с Нового Техаса. Вы, конечно, уже слышали о ней, но наверняка просто не представляете, какое это захолустье. В общем, это такая планета, затерянная на окраинах освоенного космоса. Сорок девятого, кажется, класса. Назвали ее так из-за того, что вся планета – сплошная пустыня. Я позже специально слетал посмотреть на настоящий Техас – пожалуй, похоже.

Так вот, меня усыновили годом раньше Ивара. Вообще, у этой семейки хобби такое было – усыновлять. А может, жизненная необходимость. Потому что наемные работники – ну, вы ж понимаете, это дорого, а за детей, наоборот, еще и платят вдобавок.

Мне к тому времени было уже шестнадцать, а Ивару… наверное, лет четырнадцать. Хотя, может, уже и пятнадцать, или всего тринадцать, – он понятия не имел, когда родился. Но на самом деле это было здорово, потому что мы отмечали его день рождения, каждый год сдвигая на один месяц и один день. Забавная затея, правда? И грустная, на самом деле. Нет, можете не считать. Любому понятно, что вероятность угадать тут… ну очень низкая, если не нулевая. Но вы попробуйте объяснить это мальчишке-сироте, который когда-то, еще ребенком совсем, придумал себе такую сказку. Чтобы не унывать. Чтобы иметь хоть что-то свое.

В этом году, например, его день рождения будет двадцать седьмого марта, не забудьте поздравить. Не знаю, статью там напишите или сюжет новостной снимите. А в следующем уже двадцать восьмого апреля.

Знаете, что в нем сразу подкупает? Ну да, знаю, о чем вы подумали. Вон она, его взятка, со всех газет красуется. Но на самом деле я сейчас не о его улыбке. Он ведь будет вам улыбаться, даже если вы вдруг решите отрезать ему ногу. Или руку. Не смотрите на меня так, я знаю, что говорю. Улыбкам Ивара Маккоя верить нельзя. Хотя не поверить невозможно.

Так вот, о подкупе. Как ни смешно, подкупает как раз полное его отсутствие. Этот человек скажет вам только то, во что искренне верит сам. Да-да, даже если вы вдруг захотите отрезать ему ногу. Простите, профессия накладывает свой отпечаток, так что примеры будут не всегда удачными.

Так вот. Жилось на ферме нам, в общем-то, неплохо. Вот только о ней мало чего можно рассказать. Как и на любой другой ферме, там воняло, даже несмотря на всевозможные очистительные фильтры. Про устройство я, конечно, расскажу, но не ждите многого: мне было не так уж интересно, как это все работает. Куда важнее было выполнить все задания в срок и не получить взбучку.

Так в… Черт, повторяюсь… Но вы же править будете? Нет? А почему? А… ну да, приказ. Ну ладно. В общем, вода на Новом Техасе слишком дорогая, чтобы просто лить ее в землю. Более того, и земли-то на этой чертовой планетке нет нифига. Сплошной песок. Так что вместо полей были только длинные тоннели из арочных генераторов силовых полей. А под ними слой тонкой водоотталкивающей пленки – чтобы вода испарялась, конденсировалась и скатывалась в распределители. Почти замкнутая система: залил один раз воду в контейнеры с гидрогелем – и дальше уже совсем по чуть-чуть иногда добавляешь.

Да и в принципе вся ферма была такой системой – растения давали пищу нам и животным, а все, что в пищу не годилось, отправляли вместе со всеми отходами и дерьмом в говнобродилку… Ну, то есть эту… Установку биоразложения. Или биопереработки – черт ее знает, как она правильно называется. На выходе получались удобрение и все та же вода. Прибавьте к этому бесплатную рабочую силу, очень приличную прибыль от продажи овощей и мяса – совсем неплохой бизнес, я думаю.

Вот только бизнес этот нехило смердел. Воняло всё и везде. У компостного куба – гнильем и серой, возле фильтрационной колонны – озоном и плесенью, из скотных ангаров – навозом.

Скотины, кстати, было много. На Новом Техасе все, до последнего винта и куска полимера, было привозным и стоило дорого. Да еще приходилось переделывать движки, чтобы работали в местной атмосфере. Позволить себе машину, спидер или левитационную платформу могли единицы.

У нас лошади были, вернее, гибриды. Официально они назывались «организм земной, генномодифицированный, адаптированный к условиям жизни на планетах классов 45—49П». «П» – наверняка от слова «песок», «пустыня» или что-то в этом духе. В смысле, специально для такой местности. Как верблюды на Земле. Им, конечно, пытались придумать название, типа «лоблюд» или «вершадь»… Не пошло. Тем более что внешне это были все же больше лошади – как тех на картинках рисовали. Только без грив. И хвосты лысые. К тому же, наших еще дополнительно адаптировали, чтобы дышали сами, без лекарств. Кислород ведь чем-то связан там, помогать надо.

Ну вот, лошади эти таскали повозки, ходили под седлами. Они не угнались бы и за самой дряхлой колымагой, но были выгоднее любого авиакара. Никаких затрат на запчасти и фильтры-расщепители кислорода. Пара ведер воды в месяц, а если кормить свежей ботвой – и одного хватит. Старых продавали на бойню, каждую весну кобылы приносили потомство.

Ещё были буйкоты на мясо и молоко. Огромные такие горбатые коровы. Буйкоты тоже почти не пьют, а что мясо воняет бензином – ну, к этому уже привыкли все. На Новом Техасе практически все воняет бензином.

Буйволы? Даже не слышал слова такого. Буйкоты. Так мы их называли. Да нет, на этих не очень похожи. У вас на картинке задохлики какие-то, а не буйкоты. В этом сколько? Килограмм шестьсот? В молодом буйкоте около двух тонн, а то и больше бывало. И шкура у них толстенная, без волос почти. О, вот это больше похоже. Только на носу таких штук не было. Кто это? Носорог? Забавно. Надо поискать как-нибудь в зоопарке.

Вообще, я так скажу: нужно прожить на этой планете лет десять, чтобы понять, насколько это отвратное место. Постоянная жара. Бензиновая вонь. Ветра, смерчи. Мелкий песок, забивающийся везде. Имплант, изменяющий кровь, чтобы усваивался связанный кислород. Ну, может, не изменяющий. Хрен его знает, что он там делал, чтобы мы дышать могли, но лично меня всегда мутило пару месяцев, когда его меняли, и кое-кого из братьев, я знаю, тоже. Нас, кстати было…

Нет, импланты нам всем за счет Альянса ставили и меняли тоже. Раз в пять лет. А как иначе-то? Если бы еще и платить пришлось, там просто никто не жил бы.

Так о чём я? Нас было семеро, крепких приютских парней. Приемные родители даже специально отбирали нас, руководствуясь вполне здравой логикой. Например, отпетых хулиганов и полностью асоциальных типов среди нас не было. Только Джереми, с которого все началось, еще как-то пытался гнуть понты, но мы его прощали. Он же был первым – ну, вы понимаете.

В общем, в тот день сломался транспортер в контуре ферментации, и это было совсем хреново. Чтобы вы понимали, биоразлагатель – это ангар с десятком чанов. В каждом что-то бродит, гниет при нужной температуре, давлении и так далее. Из чана в чан содержимое перегоняется по желобу. Самая главная часть установки – конвейерные ленты с лопастями транспортера и огромный движок, старше, наверное, самого завода Дефо. Без постоянного перемешивания часть отходов так и не перегниет, а другая превратится в перегретую взрывоопасную жижу. И если транспортер накрывался, приходилось вычерпывать чан за чаном и осматривать каждую деталь. Хорошо, если поломка находилась во втором или третьем, а если нет…

Не подумайте лишнего, Босс Билл, наш приемный папаша, не распускал руки, но работа должна была быть сделана. Пусть даже всю эту наполовину сгнившую жижу пришлось бы руками вычерпать.