Музыка пчел - Эйлин Гарвин
Часы были с танцующим сомом: он переворачивался и бился веснушчатой головой и хвостом, объявляя, что наступило семь часов утра. Гарри разбудили несколько часов назад не поделившие что-то на рассвете в мусорной куче еноты. Они были похожи на медвежат, которые беспорядочно суетились при слабом лунном свете, кричали как одержимые. Когда он открыл окно и прикрикнул на них, зверьки посмотрели на него скорее раздраженно, чем испуганно, но в конце концов убрались в лес.
Его собственный голод был утолен, когда под скамейкой, на которой обычно спал дядя, он обнаружил припрятанную еду. Гарри случайно увидел ручку контейнера, когда обшаривал трейлер в поисках остатков съестного. Бинго! Банка арахисового масла, три батончика, две буханки, к сожалению, заплесневелого хлеба, коробка соленых крекеров и литр виски.
Он поежился от холода в сыром трейлере, вышел на улицу и присел на ступеньки в лучах утреннего солнца с тарелкой крекеров, намазанных арахисовым маслом. Он отхлебнул виски. Его обожгло до самого горла. Гарри прокашлялся и закрутил крышку обратно, поняв, что нерационально расставаться с трезвостью, учитывая, что ему нужно дождаться, когда откроется библиотека, чтобы проверить почту. Он почистил зубы и поглядел на свое лицо в зеркале.
Во многих отношения лицо двадцатичетырехлетнего Гарри ничуть не изменилось с детских лет. На фотографии из садика был изображен маленький мальчик с рыже-русыми волосами и россыпью веснушек на алебастровой коже и вечно озадаченным лицом. Бледные голубые глаза смотрели с недоверием. Наверняка, ему сделали замечание, что он не улыбается, но сомкнутые губы так и не расплылись в улыбке. Безразличное выражение лица делало его старше, похожим на маленького человечка с дагерротипа. Мать засмеялась, когда увидела снимок.
– Ты вылитый дедуля! – воскликнула она.
Если допустить, что у каждого человека есть стержень, то и у Гарри было что-то вроде того – щуплый, не храбрый, но не стукач. Он не просил о помощи, потому что не хотел никому мешать. Он преодолевал все молча, стиснув зубы. По-тихому привязывался к людям, надеясь, что они этого не заметят, – он просто хотел кому-то принадлежать. На протяжении всего времени в школе был мальчиком, едва выходящим за пределы круга, – производящий достаточно шума, чтобы вписаться в компанию, но не выделяться.
Однако, как показал случай с украденными телевизорами, Гарри нельзя было назвать проницательным человеком, когда дело доходило до выбора друзей. Сэм пришел его навестить только раз. Он сильно благодарил Гарри за то, что тот их не сдал, и обещал часто навещать. После этого Гарри ни разу его не видел. Марти не пришел вообще ни разу. Ему понадобилось шесть месяцев молчания от так называемых друзей, чтобы понять, что Марти и Сэм никогда не приходились друг другу союзниками. Он знал это со старшей школы, но не смог вспомнить ни одной доброй вещи, которую они когда-нибудь ему сделали. Гарри лежал на своей койке всю ночь и сгорал от стыда. Он им даже не нравился. Что за болван.
Тогда он встретился со своим адвокатом и выдал их имена, это значительно сократило срок его пребывания в тюрьме. Он вышел из исправительного учреждения «Стонибрук» спустя девять месяцев, все еще щуплый, не храбрый, но теперь стукач.
Его адвокат попытался показать ему другую сторону.
– Что бы сделали Сэм и Марти на твоем месте, Гарри?
Гарри знал, что они бы его подставили, чтобы выгородить себя. Это осознание повергло его в шок – не тем, что его друзьям нельзя доверять, а тем, что он делал со своей жизнью. Он всегда был тем, кто падает. Нет, проблемой в жизни Гарри был сам Гарри. Он знал об этом. Ему нужно было измениться. Он просто не знал как.
– Следуй за своим счастьем!
Его учителя говорили ему это с шестого класса.
Что это значит? У каждого был какой-то компас, как у Опры, который вел их куда-то по жизни?
– Работай, Гарри. Тяжело работай, сынок. Мне это приносит радость, – сказала его мать, когда ему задали написать сочинение про силу того, что приносит тебе радость. Она убрала волосы с лица рукой в перчатке и открыла дверь на задней стенке кузова. – И розовое вино «зинфандель», – а сейчас иди помоги мне разгрузить эти деревья.
Сал тоже ничем не помог.
– Мне приносят радость блондинки, парень. Как твоя мама, – ответил он и подмигнул.
Гарри написал сочинение о том, что радость ему приносит троллинговая ловля рыбы, что на самом деле ему было совершенно не интересно. Он получил пять с плюсом.
Забудьте о радости. Проблема Гарри была гораздо проще и серьезней. Как двигаться дальше? Все, что он знал, отсидев в тюрьме, проехав на автобусе по бездорожью и проведя два месяца в лесу, это то, что он все еще понятия не имеет, как управлять своей жизнью. Гарри вздохнул и провел подушечками пальцев по верхней губе. Ему нужно было собраться и взять себя в руки.
Он подумал о дяде Гарольде и испытал прилив вины. Вчера он не поехал в больницу, как планировал. Дошел до того, что решился позвонить, но медсестра сказала, что не может делиться информацией о состоянии пациента с кем-то кроме членов его семьи. Он не стал говорить, что он – семья, единственная семья в этом районе, и повесил трубку. Гарри должен был сразу поехать в больницу, но передумал. Почему он не стал этого делать – еще один вопрос, на который у него просто не было ответа, и на самом деле это тот же самый вопрос, который преследовал его всю его жизнь – деньги на обед, велосипед, кража телевизоров и простая неспособность быть успешным. Почему Гарри был пассажиром, а не водителем в собственной машине, машине под названием жизнь?
Он умылся в ручье за домом и запрыгнул на старенький трясущий велосипед, – на нем все равно быстрее, чем пешком. Прохладный ветер бодрил. Гарри выехал на двухполосное шоссе и, отклоняясь то вправо, то влево, двигался от одного края полосы до другого. Услыхав сзади пыхтение большого двигателя, он дернулся вправо, чтобы освободить проезд. Когда лесовоз пронесся мимо, он резко объехал красно-коричневую кучу, подумав потом, что, наверное, это какое-то мертвое животное: собака или койот. Гарри увидел, что голова и морда целые, и животное будто улыбалось. Он сдержал рвотный рефлекс, проехав дальше, жалея, что не может забыть эту картину.
В маленькой библиотеке Бизи Корнера не было никого, кроме библиотекаря, которая кивнула Гарри. Она
