Избранное - Андрей Гуляшки
Шарль Денуа пришел в восторг от такого предложения.
— Я к вашим услугам, — расплылся он в улыбке, — буду счастлив сделать вам приятное! Девочка стоит такой пустяковой суммы.
— Мы оформим сделку сегодня же после обеда, — предложил я. — В павильоне «Южная звезда» на другом берегу Нигера, у меня там текущий счет в долларах.
— Пожалуйста! — воскликнул Денуа и сделал широкий учтивый жест рукой. — Как вам угодно! Где я получу эту сумму, мне безразлично. — Он подал мне руку. — До встречи после обеда!
Я нанял маленькую лодку на двоих и вытащил ее на берег в сотне шагов от пристани. Прежде всего я просверлил буравом дно, затем расширил отверстие и плотно заткнул его просмоленной паклей и концами. Поврежденное место прикрыл решеткой, на которую ставят ноги, но прикрыл так, чтобы можно было незаметно в нужный момент выбить пяткой затычку. Вытащил из рюкзака две бараньи лопатки, нарезал их на куски и эти куски насадил на крючки под килем лодки.
Около пяти часов я поставил парус под углом к ветру и подплыл к пристани. Как раз вовремя: на безлюдной песчаной площадке уже торчала длинная фигура Шарля Денуа, напоминавшая фламинго. Он был одет в сверкавший белизной полотняный костюм.
— Алло, мсье Денуа! — весело замахал я ему рукой:
— Вы сами поведете лодку? — удивился он.
— Я старый яхтсмен, шестикратный чемпион страны, — сказал я смеясь, — не беспокойтесь! Да и по правде сказать, — продолжал я, подавая ему руку, чтобы помочь спуститься в лодку, — я не очень доверяю лодочникам-мавританцам. А вы какого мнения об этих людях?
У него не было времени на колебания — я оттолкнул деревянную скорлупку от берега так стремительно, что мой пассажир едва не упал в воду. А как только он занял свое место на сиденье, я с силой натянул шкот, и парус, круто выгнувшись, затрепетал под ветром, как птичье крыло.
Мутная вода Нигера закипела за кормой. Правый песчаный берег быстро отдалялся, а противоположный — затянутый дрожащим маревом — еще не был виден, только, кроны самых высоких пальм смутно обозначались вдали, как крошечные дамские зонтики. Минут через десять наша лодка вышла на стремнину. Я ослабил шкот, и наша скорлупка резко уменьшила скорость.
— Так гораздо лучше! — сказал Денуа. Он снял панаму и крепко прижал ее к груди. На лбу и на темени у него блестели капельки пота. — А вы, как вижу, отлично владеете этим искусством! — промолвил он, улыбаясь через силу.
— Когда судьба мне покровительствует, я способен делать чудеса, мсье Денуа! — сказал я и добавил: — Я мог бы гнать эту рухлядь еще быстрей, да боюсь, не выдержит материал. Эти досочки мало того что гнилые, они еще и тонкие, как яичная скорлупа. Знаете, я просто чувствую ногами, как они гнутся под напором воды. Вы не замечаете?
— Ведите медленней! — попросил Денуа.
Я еще потравил шкот, и лодка лениво закачалась на волнах. Ступней правой ноги я нащупал затычку, и тут что-то сдавило мне горло и я сглотнул слюну.
— Смотрите, смотрите! — вдруг закричал Денуа. В голосе его была не просто тревога или удивление, а настоящий ужас.
Я посмотрел в воду. С обеих сторон нашей лодчонки, перед носом, за кормой — отовсюду высовывались отвратительные заостренные сплющенные морды маленьких нигерских крокодилов. Эти гады, безобидные на берегу, злые и коварные в воде, упорно кружили вокруг нас, ныряли под киль и выскакивали оттуда с еще разинутой пастью и жадно сверкавшими желтоватыми глазками.
— О боже! — прошептал в ужасе Денуа. Пальцы его судорожно комкали панаму.
— Такое случается со мной в первый раз, — сказал я мрачно. — Сколько я ни плавал по этой реке, никогда меня не преследовала такая свора разбойников. В другой раз ни за что на свете не поплыву с вами!
— Но почему же? В чем виноват я? — спросил Денуа.
— Во всяком случае, вы искушаете судьбу, — сказал я и начал выталкивать ногой затычку. В горле у меня пересохло, и я крикнул как мог громче, чтобы он услыхал: — Если вы упадете в воду, эти красавчики обглодают вас до костей! Будьте осторожны!
Мы тихонько покачивались на середине Нигера. Оба берега таяли в молочной дымке далеко-далеко от нас, даже крошечные зонтики пальм канули в небытие. На спокойной, слегка волнистой насколько хватал глаз поверхности реки блестели гладкие зеркала, а между ними серели зубастые морды и плоские спины крокодилов.
Вдруг Денуа вскочил как ошпаренный, выпучил на меня глаза, опять сполз на сиденье, показал себе под ноги и завопил не своим голосом:
— Мы тонем!
— Тонем? — спросил я и тоже посмотрел вниз, хотя у ж е с полминуты чувствовал, как вода хлюпает под моей ступней, быстро подымается, вот-вот покроет решетку. — Это и в самом деле гнилая скорлупка, — сказал я, — но если бы не вы, ничего плохого не случилось бы.
— Не болтайте глупостей, а действуйте, действуйте! — орал Денуа.
— Как действовать? — пожал я плечами. — Это вас преследует провидение, что я могу сделать против него? Вы должны действовать, а не я!
— Господи! — прошептал посиневшими губами Денуа.
— Слушайте! — сказал я и нагнулся к нему. — Если вы немедля не освободитесь от того греха, который вы носите в своем портфеле и который я хотел выкупить у вас за пять тысяч франков, через пять минут мы оба станем добычей крокодилов! Вы понимаете? Я не могу шевельнуть пальцем, пока вы не освободитесь от этого греха! Это не случайность, а божье знамение, разве вам не ясно?
Денуа огляделся.
