Птичий отель - Джойс Мэйнард
– Во время нашей последней беседы Лейла изъявила желание оставить «Йорону» вам, – сказал адвокат. – И поскольку на то у меня имеются все нотариальные права, я обладаю полномочиями осуществить ее волю.
Взяв верхний документ из стопки, он протянул его мне, и я успела заметить его идеальный маникюр.
Внизу страницы стояло мое имя, моя же роспись темно-синими чернилами и дата. Две недели назад я действительно что-то подписывала, какой-то документ для гостиницы, но… Я попыталась вчитаться в текст, совсем не понимая, что пытается мне объяснить этот адвокат. Глупость какая-то.
– Понимаю ваше изумление, – сказал Хуан де ла Вега. – Новость о свалившемся на голову наследстве хоть и приятна, но вызывает бурю противоречивых эмоций.
Тут он, конечно, был прав. Снова вспомнился наш последний разговор в саду. Я не раз высказывала восхищение «Йороной», но обе мы были всегда сдержанны в выражении эмоций, не позволяя себе никакой чрезмерности. Да, как-то однажды в знак приятия Лейла коснулась моей руки, но лично я даже не посмела обнять ее в знак благодарности. Это было через неделю после моего приезда, когда я призналась, что первый раз за долгое время мне не снились кошмары.
– Должно быть, вы очень устали, – сказала тогда Лейла. – И дело тут не в долгом путешествии. – Именно тогда она и накрыла мою руку своей, вот и все.
– Но я не понимаю, – повторила я. – Ведь она меня почти не знала. И я представления не имею, как управлять отелем.
– Я знал свою клиентку на протяжении долгих дет, – ответил Хуан де ла Вега, – и смог убедиться в ее безошибочных оценках людей. – Мол, Лейла умела отличить плохих людей от хороших и редко ошибалась.
Мне пришлось подписывать совсем немного бумаг. Налоговые документы, свидетельство о собственности на землю в размере пяти гектаров (спросите меня, много это или мало, и я не смогу ответить) и что-то еще. Адвокат услужливо перелистывал страницы, указывая, в какой строчке надо расписаться, и я, не веря своим глазам, расписывалась.
– Ну вот, пожалуй, на этом все, – сказал наконец адвокат. – Если что, обращайтесь. – Он протянул мне визитку на такой же дорогой плотной бумаге, что и все остальные документы.
Добираясь сюда, он потратил три с половиной часа, лодки переставали курсировать на закате, а ему еще надо было добраться до берега, где он оставил машину. Так что пора. Мы пожали друг другу руки, моя все еще дрожала от столь неожиданных новостей.
– Вам тут будет хорошо, – сказал мне на прощание Хуан де ла Вега.
33. Развалюха
– Es tu casa ahora, – сказал Уолтер. Теперь это ваш дом.
Немного подумав, я ответила:
– Я ничего не понимаю в гостиничном бизнесе и садоводстве, не являюсь гражданином вашей страны и не говорю по-испански.
Как обычно, я сказала все это по-английски. Отсутствие единого языка общения оборачивалось для меня преимуществом, и я могла быть искренней только с этим мальчишкой – впрочем, порой мне казалось, что он понимает гораздо больше положенного.
– Все, кто был мне дорог, умерли, – сказала я.
Должно быть, он все-таки понял.
– Но у вас есть я.
Чем я могла заняться в Сан-Франциско? Разве что вспоминать, гуляя по его улицам, о самом страшном дне в жизни и о том, как я намеревалась покончить с ней, стоя на мосту Золотые Ворота. И хотя возвращаться мне было некуда, оставаться в Эсперансе тоже казалось невозможным.
С другой стороны, кто купит обремененный долгами отель-развалюху? Да еще попробуй сюда доберись. Сначала надо натерпеться страху в латаном-перелатаном самолете, затем долго трястись по ухабам в автобусе, а потом еще прыгать по волнам на лодке безо всяких средств спасения. Кто кроме девелоперов вроде Карла Эдгара станет вкладываться в предприятие, не дававшее прибыли лет эдак десять, а то и больше?
Лично я была готова на все, лишь бы «Йорона» не попала в руки «Пузатых дядек». А для этого, думала я, требовалось привести все в порядок. На деньги Лейлы сделать «Йорону» настолько прекрасной, что следующий собственник ни за что не станет ее сносить.
Да, я все сделаю как можно быстрее и продам отель. Потом сяду в лодку и уплыву в неизвестном направлении.
34. Превосходная тилапия и длинный список починок
Перед тем как побеседовать со мной, Хуан де ла Вега успел заглянуть к Марии с Луисом и кратко обрисовал им ситуацию. Я бы солгала, если бы сказала, что, проработав у Лейлы более двадцати лет, Луис с Марией выказали недовольство моим новым положением. Мария всегда душевно ко мне относилась, при этом в ее отношении ко мне я заметила некоторые перемены: теперь она воспринимала меня не как гостя, а как партнера.
Днем Паблито принес замечательную тилапию, загарпуненную им возле отеля.
– Такая большая потеря, – сокрушался он. – Теперь вам потребуется много сил, поэтому нужно хорошо кушать.
Да, дел было много. До сезона дождей оставалась еще пара месяцев, но если не заняться крышей прямо сейчас, комнаты опять зальет. Мостки на берегу разваливались, на патио растрескалась плитка, а сад хоть и буйствовал всей палитрой красок, изрядно зарос. Для человека несведущего все это не особо бросалось в глаза, но теперь, наделенная грузом ответственности, я начала замечать проблемы на каждом шагу.
Помышлять о поиске приличного покупателя, пока не будут исправлены самые большие недочеты, не приходилось. Даже человек, влюбленный в это место и уважительно относящийся к его традициям (именно такой, которому Лейла и передоверила бы «Йорону»), не осмелился бы купить отель в таком запущенном состоянии. Я пониятия не имела, с чего начать.
И пригласила Луиса с Марией на разговор.
– Мы хотим помочь, чем только можем, – сказала Мария. – Мой муж будет ухаживать за садом, вкладывая в него всю душу. А для меня будет большой честью готовить для вас. Да и Элмер готов трудиться не покладая рук. Не говоря уж о Мирабель.
Я взглянула на молодых людей – на стеснительного, неуклюжего Элмера, на прекрасную Мирабель. Оба еще совсем подростки. При всей их старательности я не могла положиться на них в таком серьезном деле – скорее они рассчитывали на меня.
Лейла умерла в среду, а Хуан де ла Вега принес нежданные вести о моем наследстве уже в пятницу. Ранним субботним утром, когда я допивала кофе, Мария сообщила, что за воротами меня кое-кто ждет. Впустить его?
– Зовут Гас, – сказала она по-испански. – Он работал на Лейлу, но мы не видели его тут пару
