Город Победы - Ахмед Салман Рушди
Они совершили все это с подобающей торжественностью, но после того, как скорбящие ушли с горящей гхаты, отряд солдат отделил Халея Коте от четырех царственных женщин, которые были препровождены во дворец и изолированы на его женской половине, зенане, под круглосуточной вооруженной охраной. Было неясно, по чьему приказу это было сделано, и стражи отказывались отвечать Пампе Кампане, когда она спрашивала их об этом. Жрец Видьясагар был довольно далеко, под своим баньяном, в глубокой медитации, и не произнес ни слова. И все же каким-то образом всем было понятно, кто за это в ответе.
Той ночью Пампа Кампана, взбешенная своим заточением и неспособная поверить в то, что Биснага может обращаться с нею подобным образом, не могла размышлять здраво. Она велела женщине-стражу, стоявшей у входа в комнату:
– Ступай и приведи мне Улупи, немедленно.
Улупи, как вы помните, была громадным шепелявящим капитаном стражей, той самой обладательницей полуприкрытых глаз и постоянно движущегося языка. Однако женщина-воин у дверей лишь пожала плечами.
– Нет в наличии, – произнесла она, ясно давая понять, что та, что еще вчера была царицей, сегодня стала никем – что Биснага отвернулась от своего матриарха с презрением.
Лицо Пампы Кампаны вспыхнуло. Увидев это, дочери подошли и увели ее.
– Нам нужно поговорить, – обратилась к матери Зерелда.
Пампа Кампана сделала семь очень глубоких вдохов.
– Отлично, – сказала она, – поговорим.
Три женщины собрались вокруг матери, очень близко, чтобы разговаривать шепотом. Пампа Кампана внезапно поняла, что теперь, после того как она нашептала в уши жителям Биснаги все их истории, ее дочери нашептывают ей ее собственную. Карма, подумала она.
– Во-первых, – шептала Йотшна, – никто вокруг не станет отстаивать наши права, даже безопасность. Согласна?
– Да, – печально подтвердила Пампа Кампана.
– Во-вторых, – подхватила Юктасри, – возможно, ты не слышала, какие ходят слухи о государственном совете. О совете, лишенном главы – теперь, когда царя нет. Ты заметила, что никто из совета не пришел к тебе, чтобы подтвердить твое назначение царицей-регентом до тех пор, пока вопрос с престолонаследием не будет решен?
– Да, – сказала Пампа Кампана.
– Один из слухов, – сообщила ей Зерелда, – что они хотели заставить нас взойти на погребальный костер царя. Так не произошло, но это было очень возможно.
– Я не знала, – призналась Пампа Кампана.
– Никто в совете не может решать, кому следует править, – продолжила Йотшна, – а значит, когда все будут в сборе, Видьясагар станет вершителем царских судеб.
– Ясно, – сказала Пампа Кампана.
– Сейчас самое важное для нас, – пояснила Йотшна, – отправить тебя в безопасное место, пока мы не поймем, что будет представлять из себя этот новый мир.
– И есть ли в этом новом мире место для нас, – добавила Зерелда.
– О, безопасное место нужно нам всем, – сказала Юктасри.
– Где это место, – спросила Пампа Кампана, – и как мы сможем туда добраться?
– Касательно того, как сбежать отсюда, – ответила Йотшна, – у нас есть план.
– А о том, куда отправиться, – продолжила Зерелда, – мы надеемся, что идеи есть у тебя.
Пампа Кампана некоторое время думала.
– Ладно, – сказала она, – давайте выбираться отсюда.
– У тебя есть десять минут на сборы, – ответила Йотшна.
Великий мастер Ли Е-Хэ был наш спаситель,
Он пронесся по зенане, словно молния ударила в гору Кайлас,
Его клинки, мощные, как разряды молний,
Осветили ночь, точно свет
свободы.
Я привожу здесь свой никудышный перевод непревзойденных стихов Пампы Кампаны. Я неспособен приблизиться к ее поэтическому гению (я даже не пытался сохранить метрическое либо ритмическое соответствие), но делаю это, чтобы нынешний читатель смог соприкоснуться с этим повествованием в момент, когда туда приходит мир чудесного, – ведь Великий мастер Ли не только прилетел к ним по крышам, как гигантская летучая мышь, не только ворвался во внутренний двор зенаны, как пантера, уничтожающая все, что попадается ей на пути, не только открыл перед четырьмя дамами дорогу смерти, но и царевны, столь же проворные, как и он – двое из них поддерживали под руки мать, – вслед за ним пронеслись по стенам и высоким крышам города; словно на ногах у них были крылья, перескочили они с крыши храма на дерево, а оттуда на зубчатую стену, и наконец все пятеро беззвучно приземлились по другую сторону оборонительных сооружений в том месте, где Халея Коте – весь в черном – ждал их с шестью оседланными вороными лошадьми, готовыми двинуться в путь.
Куда нам отправиться, Мать, мы взываем к тебе,
Подальше от тех, кто желает нам зла?
Возлюбленные мои, дорогие, родные,
Давайте отправимся в Зачарованный Лес,
Как поступали герои древний сказаний,
И останемся целы.
Часть вторая. Изгнание
9
Леса располагаются в самом сердце великих древних сказаний. В “Махабхарате” Вьясы царица Драупади и пятеро ее мужей, братья Пандавы, были на тринадцать лет отправлены в изгнание. Большую часть этого времени они прожили в лесах. В “Рамаяне” Вальмики госпожа Сита и братья Рама и Лакшмана провели в изгнании – преимущественно лесном – четырнадцать лет. В своей “Джаяпараджае” Пампа Кампана пишет, что время, которое она провела в изгнании – так называемый ванвас, – а затем скрываясь – так называемый аджнятвас, – суммарно равно ста тридцати двум годам. Ко времени ее нового триумфального появления все, кого она любила, были мертвы. Или почти все.
В лесах прошлое оказывается поглощенным, существует лишь настоящий момент, однако будущее наступает там порой раньше времени и проявляет себя в лесах до того, как внешний мир хоть что-то о нем узнает.
Пока они галопом мчались прочь от Биснаги, главную роль взяла на себя Пампа Кампана.
– Так много лесов, – сказала она, – лес Дандака, где нашел приют Господь Рама, Вриндаван Господа Кришны. А еще лес сахарного тростника слоноподобного Ганеши, Икшувана, и Кадаливана, банановый обезьяньего бога Ханумана. Кроме того, есть Имливана, тамариндовый лес Деви. Но мы отправимся в самый зачарованный из них всех, в Лес
