История кота Соломона и Элен, которой было непросто - Шейла Джеффрис
Она была права. Элен, Джонни и я мирно жили втроем. Трейлер не был нашим домом, но оказался вполне уютным пристанищем, где больше не было крика и визга. Элен тихо разговаривала с Джонни и со мной, и в дождливые дни мы втроем устраивались у камина, и Элен читала Джонни сказки или играла с ним в игры. Мы были так счастливы, как только возможно. У нас с Джонни было что-то общее. Мы оба горевали: я по Джессике, а Джонни по отцу. Первое время он часто плакал, и я был рад, что мог его утешить. Я вытягивался, клал длинные лапы ему на грудь и голову в область сердца, мурлыча и мурлыча.
– Ты НАСТОЯЩИЙ лечебный кот, – сказала мне однажды Элен. – Но я знаю, что ты все еще скучаешь по Джессике, правда? Ты играешь не так, как раньше.
Это верно. Играть не хотелось. Смерть Джессики оставила в моей жизни большую пустоту, я постоянно думал о ней. Элен повесила фотографию с дерзкой мордой Джессики на стену возле моей корзины, и я часто сидел и смотрел на нее. Я все еще любил ее и хранил память о ней, о наших веселых проделках и обо всем, чему она меня научила.
Кошки не умеют считать, поэтому я не знаю, сколько времени мы мирно прожили в трейлере. Прошло лето, я снова стал гладким и блестящим, а потом и осень сменилась зимой. Джонни рос, и я знал, что каждые две недели Элен водит его к отцу, и они оба возвращались нервными и расстроенными. Но Джо ни разу не пришел в трейлер, чему я был рад.
Одним светлым зимним утром все изменилось.
Я сидел на ступеньках трейлера, на солнышке, и вылизывал лапы, как вдруг во вспышке белого света появилась мой ангел. Обычно мне приходилось напрягаться, чтобы увидеть ее, но теперь она была четко видна в окружении звезд.
– Будь на высоте, Соломон. Сейчас приедет некто очень важный. Ты должен оставаться рядом с Элен и включить все свои чувства.
– Кто же это? – спросил я, но к стоянке уже подъезжала блестящая черная машина, и мой ангел исчезла в шлейфе света. Я сел и напустил на себя важный вид, выпрямив усы и распушив шерсть.
К трейлеру тихо и осторожно подъехала машина. Судебный пристав, подумал я. На этот раз нет.
Из машины вышел красивый мужчина и остановился, глядя на наш трейлер. У него была красивая аура, я мог ее видеть. Она была огромной и сияющей, большей частью бирюзово-белой, и этот человек напомнил мне о море. Его интересные голубые глаза загорелись при виде меня, стоящего на страже.
Он не сказал: «Привет, киса», как многие другие. Он спокойно подошел и протянул большую руку, чтобы погладить меня. Но сначала спросил разрешения низким хриплым голосом, который мне понравился.
– Можно тебя погладить? Ты прекрасен, дружок.
Я издал особый звук, нечто среднее между «мяу» и «мур-р», и встал на задние лапы, чтобы показать ему, что я совсем не против. Его прикосновения были тихими и нежными, он гладил меня несколько минут, прежде чем постучать в дверь трейлера. Потом он почтительно отступил назад и дождался, когда Элен открыла ему.
Она стояла с удивленным и немного встревоженным видом, вытирая руки кухонным полотенцем в цветочек.
– Простите, я тут пекла, – сказала она.
Мужчина заговорил не сразу, и я увидел, что он разглядывает длинные золотистые волосы Элен, блестящие на зимнем солнце.
– Меня зовут Айзек Мид, – представился он и протянул руку. – Я член попечительского совета школы, где учится Джонни.
Элен пожала ему руку, но выглядела встревоженной.
– О боже, – заволновалась она. – Джонни что-то натворил?
– Нет-нет, ничего подобного. Но он кое-что мне рассказал, поэтому я здесь.
– Входите, пожалуйста.
Она отвела Айзека в крохотную кухоньку, где пахло теплыми пирогами, и посадила у дровяной печи.
– Как зовут этого великолепного кота? – спросил он.
– Соломон. Потому что он очень мудрый, – ответила Элен, а я забрался к ней на колени и сел в оборонительной позе, вглядываясь в темно-синие глаза Айзека. У него была борода, отчасти седая, и на нем было пальто с капюшоном и большими поперечными застежками, с которыми мне хотелось поиграть.
– Так в чем дело? – Глаза Элен по-прежнему были настороженными. – Что-то случилось?
– Нет, уважаемая Элен. Нет. Видите ли, школа находится в довольно затруднительном положении. У нас скоро рождественский концерт, а у пианистки случился сердечный приступ. Она еще долго не сможет играть, и когда мы сказали об этом детям на собрании, они очень расстроились. А ваш Джонни поднял руку и сказал: «Моя мама умеет играть на пианино, и она играет прекрасно».
– Вот это да! – сказала Элен, и ее лицо просияло. – Надо же, он помнит. Он был таким маленьким, когда мы… мы… – Она замялась, а Айзек просто по-доброму смотрел на нее и не торопил. – Мы потеряли наш дом, понимаете, и они забрали всю нашу мебель, а также мое пианино. Так что я не играла много лет.
– Не могли бы вы поиграть для детей? – спросил Айзек.
Элен, похоже, не могла ответить. В детстве она всегда говорила «нет», когда мать просила ее выступить.
Наступила долгая тишина. Мой ангел сказала, что Элен скучает по музыке и что музыка – ее духовная пища. Я знал, что Элен должна сказать «да», но она молчала. Поэтому я решил ответить за нее.
Я посмотрел на Айзека и мяукнул, громко и твердо. Затем я легонько шлепнул Элен по лицу лапой и мяукнул, глядя на нее. Я повторял это до тех пор, пока она не улыбнулась и не сказала: «Хорошо, я попробую», после чего я ткнулся в нее головой и замурлыкал.
– Наверное, вам стоит взять с собой Соломона, – улыбнулся Айзек.
– Это можно. Он очень воспитанный кот и любит музыку, – пояснила Элен. – Может, он придаст мне уверенности. Он всегда сидел на пианино. Он действительно любит Моцарта.
– Дети полюбят его, – сказал Айзек. – А Джонни будет гордиться вами.
– Мне нужно порепетировать. А здесь совсем некуда поставить пианино, даже если бы я могла позволить себе его купить. Я мать-одиночка.
– У меня есть пианино, – сказал Айзек. – Боюсь, что на нем не играли много лет,
