Книжный на маяке - Шэрон Гослинг
– Значит, архитектор уже тогда пытался скрыть истинное назначение этой комнаты? – спросил Тоби.
– Думаю, да. – Рэйчел взяла еще одну тетрадь, тоньше и меньшего размера. – Здесь описаны детали конструкции камеры-обскуры, но ничего не говорится о конструкции самой башни. Очевидно, это сделано намеренно, чтобы даже рабочие, которым было поручено строительство, ничего не знали о камере.
Тоби огляделся.
– Но никто не смог бы этого построить в одиночку, – рассудил он. – Взять, например, этот стол. Его ведь должны были как-то затащить сюда!
Рэйчел кивнула:
– Я знаю. С этим я пока не разобралась.
Тоби снова взглянул на чертеж и заметил в углу уже знакомые инициалы.
– И ты так и не догадалась, кто такой Э. А. М.?
– Пока нет, – ответила Рэйчел и отпустила края чертежа. Лист свернулся сам собой. – Но расшифровка должна быть где-то здесь. Как думаешь?
– Послушай, – сказал Тоби, – чисто с практической точки зрения, думаю, сначала нужно сделать цифровые копии всех этих документов. Если мы их отсканируем, нам не придется без конца перебирать хрупкие оригиналы, это раз, и не придется работать здесь, на чердаке, – это два.
– Ты прав, – ответила Рэйчел, – отличная идея.
– Так их будет проще расшифровать, – сказал он, взял в руки телефон, что-то набрал на клавиатуре и, хмурясь, взглянул на экран. – Можно скачать специальное приложение на телефон и сразу начать сканировать.
Глава двадцатая
– Разве у вас нет машины?
Джилли и Рэйчел стояли на автобусной остановке. Они ехали в Грейт-Данбар: Рэйчел нужно было внести деньги на счет книжного магазина, а Джилли – купить новую одежду. Или, по крайней мере, не очень старую. Она согласилась помочь на маяке, но решила привести себя в приличный вид, прежде чем вставать за прилавок.
– Я похожа на бомжа, – честно призналась она.
Иди их поддержала.
– Езжайте, езжайте, – сказала она. – Я присмотрю за магазином пару часов. Купите ей нормальную одежду. Та, что на ней, не лучше тряпок из моей мастерской.
Рэйчел была почти уверена, что Джилли показала Иди неприличный жест, когда та отвернулась, а они направились к выходу.
– У меня был фургон, – ответила Рэйчел на ее вопрос о машине. – До того, как я приехала в Ньютон-Данбар.
Джилли, кажется, заинтересовалась:
– Для путешествий?
– Нет, я в нем жила.
Джилли помолчала, обдумывая услышанное.
– А я бы хотела фургон. Такой старенький «фольксваген», знаете?
Рэйчел улыбнулась:
– У меня как раз такой и был. Он мне нравился, но зимой в нем было холодно. Я весь день грелась под кучей одеял и покрывал.
Джилли пожала плечами:
– По мне, так неплохо.
– По сравнению с улицей – конечно, – согласилась Рэйчел. – В фургоне было хотя бы сухо.
Джилли принялась грызть свои и без того короткие ногти, старательно глядя по сторонам – куда угодно, лишь бы не на Рэйчел.
– Ты где сейчас ночуешь, Джилли? – спросила та.
Лицо девушки тут же застыло, как каменная маска.
– Не обижайтесь, – ответила она тоном, из которого стало ясно, что ей все равно, обидится Рэйчел или нет, – но думаю, вас это не касается.
– Я хочу помочь, только и всего. Не знаю, где ты сейчас живешь, но…
– Слушайте, – ответила Джилли, – все, что вы для меня сделали, – просто замечательно. Взяли на работу, разрешили принять душ и прочее… я очень ценю это, правда, и не хочу грубить. Но я не обязана докладывать вам о своей жизни лишь потому, что работаю у вас. Понятно? Если, по-вашему, это не так, я лучше откажусь от этой работы.
Рэйчел замолчала. Подъехал автобус в клубах едкого голубого дыма. Они зашли и сели рядом.
– Ты права, – наконец сказала Рэйчел, – извини.
Джилли тяжело вздохнула.
– Я просто… Вы ничего обо мне не знаете, а я не хочу вам ничего о себе рассказывать. И не обманывайте себя, вы не знаете, что мне нужно.
– Ясно, – ответила Рэйчел, – я понимаю, почему ты так думаешь.
Джилли раздраженно хмыкнула, скрестила руки на груди и отвернулась к окну.
– В детстве я мыкалась по приемным семьям, – сказала Рэйчел. – Мало кто об этом знает: я не рассказываю. Не люблю об этом говорить.
– И что? – вскинулась Джилли. – При чем тут я?
Рэйчел покачала головой:
– Ни при чем. Но однажды я сделала большую глупость, чтобы выбраться из неприятной ситуации, а в итоге попала в еще большие неприятности.
– И стали жить в фургоне? – спросила Джилли, по-прежнему глядя в окно. – По-моему, не так уж неприятно.
– Нет, – тихо ответила Рэйчел, – нет, тот фургон был светом в конце тоннеля. И он появился у меня лишь потому, что кто-то понял, что мне нужна помощь, раньше, чем я поняла это сама.
Джилли взглянула на нее, и Рэйчел вдруг поняла, что девушка очень редко смотрела людям в глаза.
– Я больше ничего тебе не расскажу, – сказала Рэйчел, когда Джилли открыла рот и собралась задать вопрос, – потому что не хочу об этом говорить. И это тебя не касается.
Джилли осеклась.
– Справедливо, – ответила она, – понимаю.
– Но ты, пожалуйста, пообещай, – добавила Рэйчел, – что, если тебе все-таки понадобится помощь, ты придешь ко мне. Я была в похожей ситуации, не в точно такой же, конечно, но в похожей, и однажды выбралась из этой ямы. И тебе вовсе не обязательно рассказывать мне все. Я помогу, даже если ты ничего не расскажешь. Поняла?
– Поняла, – наконец ответила Джилли. – Но как вы планируете меня спасти? Вы сами со дня на день можете оказаться бездомной. И снова провалитесь в яму.
Рэйчел вздохнула, услышав правду, которую ей вовсе не хотелось слышать. Джилли, кажется, уже пожалела о своих словах. Некоторое время они сидели в тишине и смотрели на мелькающий за окном пейзаж, сияющий и прекрасный в лучах августовского солнца.
– А где сейчас этот фургон? – спросила Джилли.
– Думаю, он погребен под накопившейся за пять лет грудой металлолома.
Джилли ничего не ответила, и Рэйчел подумала, что она, видимо, жалеет о потерянной крыше над головой – любой крыше – и четырех стенах. Рэйчел понимала – и Джилли прямо об этом сказала, – что она сама вскоре столкнется с теми же проблемами.
В Грейт-Данбаре было три благотворительных магазина. Джилли обошла их все и наотрез отказалась, когда Рэйчел предложила оплатить покупки.
– У меня
