Имитация - Елена Бодрова
– А, спасибо.
– Я приду в общагу.
– Хорошо.
Наверное, на моем лице все еще дурацкая улыбка. Я трогаю губы, чтобы понять – есть улыбка или нет – но не понимаю. Валерия странно смотрит на меня, а потом на несколько сантиметров отводит взгляд в сторону от моего лица и смотрит в пространство. Рассеянно говорит:
– Увидимся, – и уходит.
Я поворачиваю голову.
– Анна рвала и метала, ты чего сбежал? – это Даша. Значит, Валерия увидела Дашу, поэтому поспешила удалиться. – Теперь ты впал в немилость у психологини.
– Ну и плевать.
– А игра забавная. Ты так смеялся. В конце урока Анна подытожила: «Когда смотришь в зеркало, всегда видишь кого-то другого». Глупость, по-моему. Как можно видеть кого-то другого в зеркале?
– Давай уйдем отсюда.
– Куда?
– Не знаю, куда угодно.
– У нас еще пары.
– Черт с ними.
На улице серый день. В безрадостной длинной очереди стоят на светофоре автомобили. Пешеходный переход – конвейер людей. Автомобили пялят мутные от пыли глаза на проплывающих по полосатой ленте пешеходов в разноцветных обертках-куртках. Люди напоминают конфеты. Только, в отличие от конфет, начинка у людей одинаковая.
Я держу Дашу за руку, а она что-то рассказывает мне.
В темном кинозале мне становится чуть легче. Я закрываю глаза. Фильм смотреть нет никакого желания. Вдруг вспоминаю, что у меня сегодня день рождения. Девятнадцать лет. От этой мысли как-то ностальгически муторно на душе. Так бывает, когда забыл интересную мысль и пытаешься вспомнить, а не получается.
Только когда Даша положила мне на колено ладонь и начала целовать меня, заслонив головой пол-экрана, я понял, что мы пришли то ли на триллер, то ли на ужастик.
– Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо. Не делайте этого. Пожалуйста, не надо, – обреченно, почти равнодушно, причитала героиня. Крупная рука взяла ее за волосы и окунула головой в воду.
Я почувствовал Дашин язык в своем рту. От нее пахло завядшими цветами и сырой землей. Мне стало душно.
На экране рука держала голову женщины под водой, пока не сникли последние трепыхания.
Даша положила мне руку на шею и поглаживала пальцами.
Женщина мертво всплыла вниз лицом и покачивалась на водной глади.
Я отстранился.
– Тебе больше не приятно меня целовать? Это из-за Валерии?
– Что за глупости, нет, конечно.
– А что тогда не так?
– Давай уйдем.
– Мы ведь только пришли. До конца фильма еще полтора часа. Я хочу досмотреть!
– Ладно, останемся.
Даша надулась и больше не притрагивалась ко мне. Я закрыл глаза и зачем-то повторял про себя, что сегодня мне исполнилось девятнадцать лет.
«Сегодня мне девятнадцать. Сегодня мне девятнадцать. Пожалуйста, не надо. Сегодня мне девятнадцать лет».
* * *Шахматная плитка – черные и белые квадраты. Пол в коридоре общежития. Раньше не замечал его, а теперь увидел. Плитка старая, по краям кое-где крошится. Все здесь старое, не только плитка. Древние коридоры, комнаты-старики с отслаивающимися выцветшими обоями, с затопленными потолками. Унылые мысли в убогом помещении. В одной из комнат, которая навязчиво представляется мне мертвой, и не просто мертвой, а утопленной, мы будем праздновать мой день рождения. Мне девятнадцать. В конце длинного коридора с дверьми по бокам я вижу темное окно. Рама, потрескавшаяся и хлипкая – едва сдерживает наружную тьму. Лампы без абажуров светят через одну, и то еле-еле.
Во рту у меня едкий металлический привкус, пока мы идем с Дашей по коридору. Мы идем вечность. Я вспоминаю, что проснулся сегодня с кровью во рту. Или это было вчера?
– Длинный коридор. Мы как будто в утробе змея, – вдруг слышу свой голос. Зачем-то произнес мысль вслух. Даша косится на меня непонимающе. – Когда уже придем?
Меня вдруг накрывает пустота. Она выбралась из меня на волю и теперь заполняет собой пространство вокруг. Я понимаю, что если мы еще хоть полминуты пробудем в этом коридоре, меня стошнит. Вырвет прямо здесь, на эту мерзкую шахматную плитку, и она станет еще более мерзкой.
Даша против обыкновения молчит. Что-то набирает в телефоне. Я смотрю под ноги на черные и белые клетки. Мы как шахматные фигуры. Хочется представить себя хотя бы ферзем, но судя по тому, как шагаем, мы – пешки. Думаю сказать об этом Даше, поднимаю взгляд и вижу фигуру в конце коридора. Рядом с окном, сдерживающим тьму. У человека застывшее в улыбке лицо. Что-то не так в нем. Смотрит остановившимся взглядом и улыбается. До меня доходит, что не так. Это мое лицо.
Я хватаю Дашу за руку. Она здесь. Она тоже это видит?
– Ты…
– Что?
– Там…
Даша непонимающе сморит на меня. А я смотрю на нее. Затем на фигуру в конце коридора. Снова на нее. Выставляю палец вперед – на большее я сейчас не способен. Даша поворачивает голову туда, куда я показал. Затем глядит на меня. Лицо у нее не поменялось.
– Ты не видишь его? – хрипло шепчу. Голосовые связки у меня скукожились и не в состоянии нормально звучать.
– Кого?
– Впереди… в конце коридора…
Он там. Он смотрит на меня моим же лицом. Моим неподвижным лицом.
– Там никого нет, – говорит Даша и берет меня под руку. – Это фильм на тебя так подействовал? Не бойся, вряд ли маньяк-топитель сошел с экрана, чтобы найти тебя.
Даша смеется. Я уставился на плитку, чтобы не видеть того, в конце коридора. Эта плитка никогда не кончится. Эта партия в шахматы…
Даша останавливается. Шебуршит ключом в двери. Ключ металлически звякает о скважину. Я смотрю на обтертую тысячами рук дверную ручку. Наконец показывается темная щель, разрастается, обдавая меня запахом увядших цветов.
– Добро пожаловать! – выкрикивает Даша, захлопывает дверь и сразу же припечатывает меня к ней поцелуем.
– Не надо, – шепчу я.
– Почему? – спрашивает она, но не отстраняется. Думает, что это игра.
Что-то внутри меня распухает, тошнота сковывает шею. Я оглядываю тусклые стены – я в ящике. Тяну себя за воротник – не помогает. Дашина рука лежит на моем затылке, как гиря. Даша целует мое лицо.
– Не надо, – шепчу я. Мне тесно, душно. Меня никто не спасет. Никогда. Эта мысль растекается во мне, выплескивается, ползет по комнате. Она затапливает. Меня никто не спасет – уровень мысли всё поднимается, в легких булькает, пытаюсь вдохнуть – но не получается. Я тону, черт, я тону. Даша обнимает, пытаюсь убрать ее руки – не выходит. Мне страшно. Я берусь на ручку двери и слабо дергаю – ничего не выходит. Меня никто не спасет, теперь уже никогда. Мысль бьется в дверь изнутри, пытаясь выбраться. Дверь, наконец, поддается. Это я бился изнутри. Краем глаза замечаю Дашино удивленное лицо, шепчу:
– Мне надо в туалет.
Сбега́ю из затопленной комнаты. Судорожно, рывками поворачиваю голову и смотрю в конец коридора. Никого. Иду, как подбитый, как раненный, к туалету. Слышу шаги на лестнице. Хочу добежать быстрее до туалета – спрятаться, но ноги не слушаются, они словно
