Как в кино - Юлия Александровна Лавряшина
Домой можно было не спешить, побродить по «Мосфильму» вдоволь, только это ничуть не радовало. Разыскав лестницу, Ася поднялась на этаж, чтобы наверняка не столкнуться с Воскресенским, да он, может, и не заметил ее исчезновения. Номерами они не обменивались, так что, скорее всего, их жизни больше не соприкоснуться. К счастью!
Вот с его сестрой было бы интересно поговорить… У Лизы даже лицо такое, от которого трудно отвести взгляд, хотя красавицей ее не назовешь. Такое лицо нужно снимать. Почему ее брат до сих пор не сделал этого? Или сделал?
«Надо все же глянуть его фильмы, – велела Ася себе. – Точнее, их фильмы. Они же вместе работают. И еще неизвестно, чей вклад больше».
Забыв, что надо разглядывать все вокруг, она уткнулась взглядом в пол, ускорила шаг, так ей лучше думалось. Под ногами заклубились образы, каждый тянул за собой свою историю, и они сливались в общую, не всегда уживаясь, конфликтуя и споря. Послышались голоса: кто-то смеялся взахлеб, другой ворчал, доносились протяжный стон и детская считалка. Увидевшийся Асе старый московский двор жил обычной жизнью, но в нем должно было произойти нечто невероятное, ведь ей нравилось сочинять истории, тяготеющие к жанру магического реализма. Тот рассказ о бабушке стал исключением, скорее исповедь, а не проза, обычно ее истории происходили на пересечении разных реальностей.
Но сейчас главный сюжетный ход еще не проступил из тумана, в котором все зарождалось, пока до Аси долетали только отдельные фразы:
«Послушайте, профессор, а не продать ли вам свой телескоп хорошему человеку? Мне».
«Он опять не пришел. Он больше не придет никогда…»
«Вчера в небе над Москвой появилось полярное сияние. Да какое! Красное. К чему бы это, а?»
«Его поколотили в садике, а ты даже не заметил, что у твоего сына новый синяк!»
Какая роль в этом сумбуре предназначалась Лизе, она пока и сама не понимала. Обычно все прорисовывалось само, Ася лишь притягивала новые ростки фантазий, как солнце влечет к себе весеннюю поросль. Ей нужно было срочно найти уединенный уголок и записать то, что уже дало всходы, не то они затеряются в памяти, и она лишится их.
И тут она воткнулась во что-то. В кого-то…
Испуганно вскинув голову, Ася чуть не выругалась вслух: перед ней, дьявольски улыбаясь, стоял Воскресенский.
* * *
Освоиться с изменившейся реальностью никак не удавалось. Их тихий дом наполнился голосами, звоном посуды, музыкой, и Лизе оставалось растерянно улыбаться брату, который неожиданно привез Асю, – и Антону, оставшемуся после чаепития и, кажется, не собиравшемуся уходить. Она быстро накрыла на стол, сделала все, как положено, и даже поддерживала разговор между тостами, которые Роман произносил чересчур часто. И голос у него был каким-то незнакомым… Когда она видела брата таким веселым? Еще до болезни Вари, а та уже больше года как умерла…
«Да он влюбился! – внезапно догадалась Лиза и сама поразилась, как не поняла очевидного раньше? – В эту девочку… Да она ведь совсем дитя! Маленькая такая, хочется побаюкать… Варю я приняла как сестру. С радостью приняла! Сумею Асю полюбить, как дочь? Почему – нет? Если б я родила лет в восемнадцать, мой ребенок сейчас был бы как раз таким…»
За столом Ася помалкивала, не перебивала взрослых и с аппетитом ела, что хозяйке всегда приятно. Но Лиза уже знала: этой девочке есть что сказать. На Вариной могиле их разговор получился необычным и тем зацепил… Там Ася не казалась слишком юной, она рассуждала о жизни и смерти, как женщина, многое пережившая и перестрадавшая. Хотя как такое возможно в восемнадцать лет, или сколько ей там? Но почему-то Лиза притихла, слушая низкий Асин голос, даже телефон отключила, чтобы не прервал, и они долго сидели, прижавшись плечами, но были не вдвоем, это казалось очевидным, – Варя присутствовала не только изображением на камне, она действительно находилась рядом.
– А я тоже никогда не был на «Мосфильме», – произнес Антон, заставив Лизу очнуться.
«Ах да, Ромка возил ее на киностудию… Зачем? Господи, что за вопрос, она же учится на режиссера. Конечно, ей нужно было увидеть все своими глазами». – Она улыбнулась Асе:
– Можно заказать экскурсию, и тогда покажут самое интересное.
– Спасибо, я уже увидела все, что нужно.
– Она там сюжет нашла. – Роман подмигнул, когда Ася глянула на него зверем. – Да ладно тебе! Мы все в одной лодке.
– Я только как зритель, – заметил Антон. – Но кино люблю. Ты какое собираешься снимать?
На брудершафт они уже выпили, тем самым на законных основаниях позволив вчерашней школьнице обращаться к ним на «ты», хотя Лиза уловила, что Ася еще сбивалась. Все же она чувствовала себя не очень ловко в их взрослой компании…
Подняв на Антона серьезные серые глаза, она положила вилку и произнесла до того уверенно, что можно было не сомневаться в том, как тщательно это все обдумано:
– Я хочу снимать фильмы, над которыми нужно размышлять. Истории, наполненные полутонами и символами. Иногда с открытыми финалами.
Роман качнул головой:
– Зрители не любят открытых финалов. А редакторы просто терпеть не могут! На каналах такие Пульхерии правят бал…
– Лишь те, кому лень задействовать собственную фантазию, – парировала Ася. – Но разве искусство, в том числе и кино, – это не сотворчество автора со зрителем? Так же, как хорошая книга. Литература даже в большей степени, потому что читатель подключает воображение и сам рисует картинку, описанную словами, а зритель видит готовую.
Она искренне вздохнула:
– Поэтому я до сих пор выбираю: писать или снимать…
– Ася учится еще и в Литературном институте, – пояснил Роман. – У нее уже книга вышла в «Эксмо»!
Почему-то это задело его сестру: ей Ася не говорила об этом. Впрочем, она вообще мало рассказывала о себе…
«И это делает ей честь, – решила Лиза. – Не стала хвастаться…» Но вслух произнесла:
– На такие истории спрос небольшой. Поэтому я пишу авантюрные мелодрамы…
– А я их снимаю, – усмехнулся Роман.
Нервным жестом поправив волосы, Ася виновато улыбнулась.
– Вам приходится? – Она обвела взглядом стены дома. – Ипотека, да?
Лиза покачала головой:
– Мы уже погасили.
– Значит, вы свободны? И можете снимать то, что вам нравится?
Воскресенские переглянулись, Лиза пожала плечами:
– А мне нравится этот жанр.
– Правда?! – вырвалось у Аси, но она тут же прикусила губу. – Извините. Конечно, каждый своим путем идет.
Роман подлил коньяку всем, кроме Аси, она пила сок. Никто не пытался ее споить, не та компания. Выпив залпом (Лиза чуть не ахнула: «Как водку!»), он шумно выдохнул
