Олесь Бенюх - Подари себе рай (Действо 3)
- Я, Лаврентий Павлович, никогда не работал ни на Ходжаева, ни на Лапшина. Я всегда работал на государство.
- О, молодец! - Берия вновь разлил коньяк по рюмкам. - Помнишь, Людовика XIV? А в данном случае, здесь, сегодня - государство это я! Великий Сталин - Бог. Я - пророк его. Ха-ха-ха! Ну что, согласен?
- Что вы имеете в виду? - Сергей пытался выиграть время.
- Все, все, мой дорогой генацвале! Я должен, я обязан охранять вашу службу. А чтобы охранять, надо все знать. О нашем с тобой контакте будем знать ты да я. Больше никто.
"Говорит, Сталин разгневался на предательство, а сам же мне предательство и предлагает, - думал Сергей, делая вид, что увлечен шашлыком. - Меня сам Сталин по представлению Аслана утверждал. Ему я присягал. А Берию, выходит, он не во всё посвящает. Ну нет, не совратить тебе меня, Лаврентий Павлович. Нет".
- А как же моя подписка о неразглашении? - Сергей произнес это столь естественно простодушно, с такой растерянностью посмотрел на многоопытного царедворца, что тот хлопнул его по плечу, плеснул еще коньяка в рюмки, заверил:
- Во-первых, подписка - это что? Бу-маж-ка! Во-вторых, это будет частью, ооочень важной частью твоей замечательной службы. В-третьих...
- Лаврентий Павлович! Я бы со всей душой. - Сергей встал, вытянулся во фрунт. - Но все-таки надо посоветоваться с начальством.
- Ты... ты что мне тут целку из себя строишь?! - Берия тоже вскочил на ноги, побледнел - от злости. - Посоветоваться! С кем - с Лапшиным? Да я и тебя и твоего Лапшина в лагерную пыль сотру! Только попробуй заикнись о нашем разговоре! Только попробуй...
Мелодично затренькал белый телефонный аппарат, одиноко стоявший на высокой этажерке. Продолжая с ненавистью смотреть на собеседника, Берия схватил трубку, почтительно произнес:
- Слушаю, Иосиф Виссарионович. У меня? Никого. Иду.
И, уже выйдя через боковую дверь, вернулся, добавил:
- Заруби на носу - нашего разговора не было. - Расправил под ремнем гимнастерку, напоказ пощупал - на месте ли кобура с пистолетом. И улыбнулся.
"Попал, как кур во щи! - хмурился Сергей, добираясь по Неглинке через Трубную к Самотеке. - Из огня да в полымя - из кольца гуверовских ищеек в лапы Берии".
Лапшин принял его в бывшем кабинете Ходжаева.
- Я уж не знал, что и думать! - улыбаясь, Федор обнял Сергея. Расцеловались. - Пропал наш Сергей. Дома нет, из ТАСС'а куда-то сгинул. В "Советской" тоже не объявлялся, - он лукаво прищурился. - А у меня для тебя новость. На, читай, только что фельдъегерь доставил.
Сергей взял протянутый ему листок. Бланк председателя президиума Верховного Совета. Гриф "Совершенно секретно". Присвоить звание "Герой Советского Союза". Его фамилия, его имя, его отчество. Он вновь и вновь пробегал глазами краткий текст. Руки его задрожали, буквы расплылись. Он медленно сел на пододвинутый генералом стул.
- Такой короткий, - только и сказал он, кивнув на текст.
- Короткий-то он короткий, да длиной в целую жизнь. Поздравляю. Жаль, эх, жаль, Аслан не дожил какого-то одного дня до этого. Как бы он за тебя радовался, ведь это же он еще в марте тебя представил к Герою. Несколько раз, уже с фронта интересовался, состоялся ли Указ.
В комнату заглянула Наталья Сергеевна, бессменный секретарь начальника. "Вот почему она так сияла, когда увидела меня в приемной", понял теперь Сергей. Лапшин кивнул ей, объявил: "Пойдем, ребята извелись, ждут тебя в нашей маленькой, но аппетитной столовой".
- В жизненном котле, - сказал он там, - густо намешаны взлеты и падения, смех и слезы, радость и горе. Вчера погиб любимый нами всеми генерал-лейтенант Аслан Ходжаев. И вчера же подписан Указ о присвоении звания Героя члену нашей небольшой семьи.
И выпили за помин души. И выпили за новорожденного Героя. "Дорогой Федя, ты прав не на сто, а на все тысячу процентов", - думал Сергей, принимая поздравления и в то же время вспоминая только что прошедшую встречу в Кремле.
К Ивану он приехал в половине восьмого. Расцеловался с Машей и Матрешей. Склонился над плитой, на которой клокотало, шумело, скворчало, шипело. Зажмурился, понюхал, сказал, прищелкнув языком: "Пир горой!" И, еще не успев снять пальто, заслышал знакомый, звонко-раскатистый голос Никиты.
- Вот он, явился, не запылился! - воскликнул он, завидев Сергея. И, оттолкнувшись от голландки, о которую они грели с Иваном спины, пошел к нему через всю гостиную, широко раскинув руки.
- Давай-ка почеломкаемся, брат наш, затерявшийся в заморских палестинах!
Иван, весь светившийся радостью, ждал, пока разожмутся их долгие объятия, держал в руках полулитровый кубок, наполненный водкой.
- Ну, наконец-то все в сборе, - сказала Маша, внося большое дымящееся блюдо. - Ваня, - ставя блюдо на стол, с укоризной продолжала она, - ты хочешь, чтобы гость сразу очутился под столом?
- Ничего с ним с этого количества не будет, - возразил Никита. - Ты просто забыла, Машуня, какой Сергей великий питок. Такая доза для него что слону дробина.
Маша покачала головой. Объявила: - Еда у нас пролетарская картошечка, капуста, огурцы, яблоки моченые.
- Чем богаты, тем и рады, - вставил, словно извиняясь, Иван.
- А с барского стола - курица. Никита ее где-то в тайных закромах отловил, - засмеялась Маша.
- Вестимо где - в "кремлевке", на Грановского, - подсказал Сергей.
- Смотри-ка, помнит! - удивился Никита.
- Такое не забывается, - Сергей сделал вдох, отхлебнул половину, понюхал остаток с закрытыми глазами и еще двумя глотками осушил кубок. Матреша поднесла ему тарелку моченых антоновок. Он с поклоном выбрал самое ядреное, весело захрумкал.
- Нет, никакая заграница не в состоянии отлучить нашенского мужика от его славянской сути.
- Суть в выпивке, Никита? - Маша ехидно усмехнулась.
- Э, нет! Суть в неистребимой способности противостоять самой свирепой выпивке. "Сталин любит своих ближайших соратников испытывать на эту способность, - подумал он. - И уважает за нее неизменно. Хвороба бы его забрала". Оглянулся - никто не прочитал его последнюю мысль? Нет, все благодушествуют, не чуют скрытой крамолы. Це гарно, дуже гарно.
- Как Кузьмич? - уходя от опасных мыслей спросил он Матрешу, которая принесла тарелку с тушеной капустой.
- А чё Кузьмич? - лукавство высветилось в каждой морщинке на ее лице. - Чё ёму сдеется? Мужик он справный. Дочку растить.
- Водку-то пьет?
- А коли поднесуть, то и пьеть. Сёдни Маша четвертинку ему подарила. Ить праздник.
- Чего-то Лешки не видно, - спросил Сергей Ивана.
- Лешка теперь Алексей, - с гордостью ответила за мужа Маша. Экстерном сдал за десятый класс. Поступил в Военный Институт Иностранных языков Красной Армии. Месяц назад присягу принял. Слушатель!
- Ай-да ну! - воскликнул Сергей. - ВИИЯ КА - достойное учебное заведение. Я знаю начальника - генерал Биязи. Опытный разведчик. И организатор, и воспитатель классный. Какой же язык Алексей учит?
- Английский.
- Толковый выбор, - похвалил Никита. - В будущее смотрит. Нам специалисты с этим языком позарез нужны будут. Да... А мой Лёнька... - он отошел к дальнему окну, обхватил затылок ладонями. В комнате повисла тяжелая тишина. Сергей посмотрел на Ивана, удивленно поднял брови, спросил одними глазами - что случилось с Леонидом? Иван тоже ответил глазами потом расскажу. Сергей понимающе кивнул, спросил нарочито громко:
- Расскажи, как дела с Академией педнаук?
- Академия начинает обретать реальные контуры. Владимир Петрович Потемкин, хотя и совмещает два весьма трудоемких поста - наркома просвещения и президента академии, успевает уделять достаточно времени рожденному в тяжелейшее военное время и не имеющему аналога в мировой педагогической практике научному центру. Понятно, не хватает средств, заряженных опытом и талантом подвижников, всё приходится начинать с нуля. Первопроходцам в любую эпоху и в любом деле ждать скорых оваций - мягко говоря, непростительная наивность. Но и счастливая радость открытий и свершений посещает именно их, - Иван наполнил рюмки и Сергей уже намеревался предложить тост. Однако, вернувшийся к столу Никита сказал:
- Без претензий на оригинальность предлагаю в качестве тоста девиз "Через тернии к звездам!"
- Именно так говорили древние римляне, - поддержал его Иван, радуясь, что Никита вырвался из злых объятий черных воспоминаний. - "Per aspera ad astra".
- А что же Потемкин, предложил тебе что-нибудь в академии? Идея ведь твоя. И не только идея - её детальная разработка.
- А, разве в этом дело? Родина знает своих героев, - с легкой обидой ответил Иван.
- Все-таки? - возразил начальственно Никита. - Хочешь, я с ним поговорю? Ррразгоню потёмки! Вы же, цуцики, не знаете?не ведаете, как такие дела решаются в верхах.
- Этого вовсе не требуется, - поспешно возразил Иван. Подумал: "Мне только ходатаев не хватает!" - Он ко мне очень по-доброму относится. Предложил должность вице-президента по организационно-хозяйственным делам. Я ведь не успел докторскую защитить, чтобы заниматься наукой. Разумеется, я отказался. Вот завершу монографию, тогда он обещал вернуться к вопросу о работе в академии.
