Исповедь царя Бориса - Сергей Калабухин
— Я не хочу с вами спорить, Эдгар Иванович, — мягко ответил Денис. — Просто привёл несколько примеров в подтверждение слов Игоря Владимировича о том, что многие классики русской литературы писали фантастику.
— У каждого человека есть свои недостатки, — успокаиваясь, сказал Мыльников. — Эйнштейн, говорят, ходил без носков, а Фарадей обладал скверной памятью. Я допускаю, что кто-то из классиков литературы баловался фантастикой. Ну и что?
— Удивляет то, что вы упорно считаете фантастику баловством и даже недостатком писателя, — с горечью ответил Лидин. — Но гораздо хуже то, что так думаете не только вы, но и большинство чиновников от литературы.
— Не знаю, кого вы называете чиновниками от литературы…
— Руководство Союза писателей и его территориальных отделений, редакторов толстых журналов, созданных ещё в СССР, профессиональных критиков и прочих людей, решающих, что можно напечатать, и что нельзя, кого считать настоящим писателем, а кого графоманом, кого награждать, а кого не замечать в упор, и тому подобное. Словом, тех, кто почему-то взял на себя смелость и право определять, что является настоящей литературой, а что нет.
— Что ж, очевидно, все эти, как вы выразились, чиновники от литературы имеют полное право принимать соответствующие решения, — невозмутимо произнёс Мыльников. — Будь иначе, их мнение ничего бы не значило. Насколько мне известно, все они сами являются известными писателями, разве нет? Так что я могу только гордиться, что моё мнение о фантастике совпадает с мнением лучших представителей нашей литературы.
— Мы можем легко проверить, действительно ли это так, — саркастически усмехнулся Лидин. — Вот вы сегодня вдохновенно хвалили творчество Михаила Анчарова. — Он достал из кармана блокнот. — Во всеуслышание заявили с трибуны, что Анчаров, цитирую: написал несколько замечательных книг, популярности которых могут позавидовать авторы многих нынешних бестселлеров и дамских романов. — Лидин убрал блокнот. — Я не раз с огромным интересом и удовольствием прочитал практически все повести Анчарова, а вы их читали?
— Нет, не приходилось, — нехотя ответил Мыльников. — Просто, когда я искал материал об Анчарове, мне не раз встречались восторженные отзывы известных и уважаемых в литературе людей о его прозе.
— Я так и думал! — с довольным видом произнёс Лидин.
— И почему же?
— Да потому что Анчаров писал самую настоящую фантастику! — торжествующе выкрикнул Лидин. — Его книги никогда не залёживались на прилавках магазинов, их раскупали мгновенно, передавали из рук в руки, разбирали на цитаты. А вот официальная критика в упор не замечала — фантастика же, а не настоящая литература. А ведь, несмотря на жанр, книги Анчарова вовсе не были развлекательным чтивом. Это была фантастика высшей пробы, она так сплетена с реальностью, что почти невозможно отделить одно от другого.
Анчаров, как и его кумир Александр Грин, был романтиком. Героям его книг хочется подражать. И во всех повестях присутствуют стихи, те самые стихи, которые по вашим словам Анчаров пел под гитару. Вот почему его книги было не достать и их популярности могут позавидовать авторы многих нынешних бестселлеров и дамских романов.
— Что, Иваныч, — засмеялся Петров, — уел тебя Игорёк?
— Ничуть, — хладнокровно ответил Мыльников. — Он только подтвердил мои слова.
— Какие? — удивилась Галина.
— О том, что у каждого человека есть свои причуды, — снисходительно улыбнулся ей Мыльников. — Настоящий поэт и замечательный бард Михаил Анчаров точно так же баловался фантастикой, как и Алексей Толстой, например. Не зря же его книги сравнивают с дамскими романами и так называемыми бестселлерами: всё это развлекательная массовая литература.
— Нет, они непробиваемы! — развёл руками Лидин. — Стена. Не могут понять, что дело не в жанре книги, а в мастерстве автора. Вы, Эдгар Иванович, напоминаете тех, кто когда-то кричал о Пастернаке: «Не читал, но осуждаю!». А что вы скажете о Гоголе, в рассказах которого украинский кузнец летает верхом на чёрте в Петербург, а мертвецы под землёй грызут кости? А знаменитый «Вий»? Тоже шалости гения?
— Не передёргивайте! — вскинув руку, погрозил Лидину ломтиком огурца Мыльников. — Я читал, во всяком случае — пробовал читать фантастику. И на фестивале мне пришлось…
— Всего каких-то двести лет назад литературу никто не разделял на реализм и фантастику, — не унимался Лидин. — Это сделали паразиты, возникшие на теле литературы — критики и литературоведы, — чтобы оправдать собственное существование. Именно они объявили развлекательные жанры низкими, недостойными внимания и постепенно заставили всех поверить в эту чепуху. Даже Артур Конан Дойл презирал собственные детективные рассказы о Шерлоке Холмсе, считая главным объектом своего творчества исторические романы.
Кстати, Конан Дойл написал и несколько интересных фантастических романов, самым известным из которых является «Затерянный мир», не раз экранизированный, как и приключения знаменитого сыщика. А кто читал его исторические романы или, хотя бы о них слышал? А Томас Мор с его «Утопией», породивший целое направление в фантастике? А Герберт Уэллс? Вы и их лишите звания настоящих писателей? Фантастика, Эдгар Иванович, это просто способ поставить героя произведения в необычные для того условия и посмотреть, как он себя поведёт. Вот и вся разница между нею и реализмом.
— Вы нам прям целую лекцию прочли! — хмыкнул Мыльников.
— Собственно, и ваш реализм, по сути, тоже фантастика или фантазия. — Всё не мог успокоиться Лидин. — Вы же не реальных людей описываете, а придумываете события, персонажей, их поступки и мысли. Речь не о мемуарах или документалистике, конечно. Так что, вы, Эдгар Иванович, такой же фантаст, как и я! Просто в ваших повестях и рассказах нет какого-либо фантастического допущения, и ваши герои действуют в рамках нашей реальности.
— Ладно, — сдался Мыльников. — Сейчас слишком жарко, чтобы спорить о таких вещах. Может быть, в чём-то вы и правы. Принесите мне два-три своих рассказа, посмотрим. В конце концов, я не один всё решаю, у нас есть редакция…
— Браво, Игорь! — взмахнул бутылкой Петров. — Протолкнул-таки свои рассказы в альманах. За это надо выпить!
— Ну, я, в общем-то, не с этой целью… — ошарашено начал Лидин.
— Поздравляю! — подал ему наполненный стаканчик Минаев.
— Ну, поздравлять-то пока не с чем, — сказал Мыльников. — Я ничего не гарантирую. Мы почитаем, посмотрим на уровень исполнения, содержание. Могу обещать только непредвзятое отношение к вашим текстам.
— Спасибо, — смущённо поблагодарил Лидин. — На большее я и не рассчитываю.
— И напрасно! — сказал ему Денис. — Как говорится: плох тот солдат, который не стремится стать генералом. Я надеюсь, что вскоре увижу ваши рассказы в альманахе «Коломенский текст».
— Ура! — воскликнула Галина. — Давайте же, наконец, выпьем за это!
Откровение второе
