Тернистый путь к dolce vita - Борис Александрович Титов
– Кто последний к урологу? – торжественно спросил тучный и, подобно Деду Морозу, с силой ударил палкой в пол.
– Я, – вздрогнув, ответила чопорная старушка.
Старики сели. Тучный страдал одышкой, потел и без конца сморкался в помятый и явно несвежий платок. Тощий морщился и брезгливо отворачивался, словно давая понять всем присутствующим, что он оказался рядом с этим неряхой совершенно случайно. Через несколько минут тощий спросил тучного:
– Изя, ты узнал, кто последний?
– Да.
– И кто это будет?
– Вот эта деликатная дама, – ответил Изя, указывая на старушку.
– Это очень хорошо, только ты не забудь, за кем занимал, а я пока схожу в туалет.
Последнее слово он, явно стесняясь, произнес шепотом.
– Ну что, наша очередь еще не подошла? – вернувшись, спросил тощий.
То ли задремавший, то ли не расслышавший вопроса Изя ничего не ответил.
– Очередь наша не подошла? Оглох, что ли? – прокричал ему в ухо тощий старик, ткнув его палкой в плечо.
– Нет, не подошла, – встрепенулся толстяк. – Мы идем после этой благородной дамы.
В это время зажглась сигнальная лампа и старушка вошла в кабинет.
– Долго она, – проворчал тощий. – Как ты думаешь, я успею в туалет?
– Думаю, нет, женщина скоро выйдет.
И действительно, через пару минут старушка покинула кабинет. Вся взъерошенная и раскрасневшаяся, она мало походила на ту, что несколько минут назад входила к врачу.
– Это та женщина, что была перед нами? – спросил тощий старик.
– Да.
– Так теперь наша очередь?
– Да.
– Так что же мы не идем? – не унимался тощий.
– Нас не приглашают, видишь, лампочка не загорается.
– А может, она перегорела? Пойди узнай.
Кряхтя, Изя с трудом поднялся со стула и направился было к кабинету, но уронил палку и нагнулся, чтобы ее поднять.
– Да поскорее же ты, жиропа! – прошипел злобный старикашка и ткнул его своей клюкой в ягодицу.
Изя споткнулся, но устоял на ногах, поднял палку и в конце концов доковылял до кабинета.
Наблюдавшие за этой сценой пациенты поликлиники осуждающе переглянулись, кто-то с возмущением произнес: «Что за хамство, обращается со стариком как с негодным мальчишкой».
В это время дверь кабинета вновь отворилась, из нее показался Изя и со словами: «Папа, еще рано, я же тебе сказал, нас пригласят», тяжело дыша, уселся рядом с отцом.
Ожидавшие приема разом прыснули от смеха.
– Эта сцена яркая демонстрация шекспировского – «Весь мир театр», – тихо произнес Валерий Николаевич.
***
У обоих результат анализа на коронавирус оказался положительным. И если Маша чувствовала лишь легкое недомогание, то у Валерия Николаевича снова поднялась температура. На следующий день его госпитализировали. Компьютерная томография выявила двустороннюю вирусную пневмонию. А поскольку все больницы были забиты до отказа, Валерия Николаевича отвезли в пансионат «Заря», что в Репино.
При других обстоятельствах провести пару-тройку недель на берегу Финского залива в комфортных условиях с прекрасным питанием было бы сплошным удовольствием, но Валерий Николаевич страдал, причем страдал жестоко. Неделю температура не опускалась ниже тридцати девяти. В полубредовом состоянии он слышал одно и то же: давление, гепарин, сатурация, кислород низкий… И так все семь дней. Ему казалось, что его крутят на вертеле, жар вызывал нестерпимую боль во всем теле.
– Послушайте, так не пойдет! – словно сквозь слой ваты, услышал он чей-то голос. С трудом открыв глаза, Валерий Николаевич увидел соседа по палате, с которым так и не успел познакомиться. – Поймите, нас здесь лечат от пневмонии, ведь от коронавируса лекарств нет. Разрекламированный «Коронавир» оказался совершеннейшей пустышкой! Смертность среди тех, кто его принимает, и тех, кто нет, одинаковая. Кстати, меня зовут Михаил. Как зовут вас, я знаю: прочел на табличке, прикрепленной к вашей кровати. Судя по всему, мы ровесники, а потому давайте обойдемся без лишних церемоний и перейдем на «ты». Согласны?
Валерий Николаевич молча кивнул.
– Ну вот и славно! Так вот я продолжу. В нашем возрасте из сложившейся ситуации два выхода: либо в лучший мир, либо мы начинаем действовать по принципу «помоги себе сам». Меня этому научил твой предшественник; думаю, что я выжил только благодаря этому. Здесь все очень просто: собираешь силу воли в кулак и не даешь себе залеживаться. Так что вставай, для начала мы пройдемся по коридору.
– Какое там вставай, Михаил, я и лежу-то с трудом!
– Так, хватит разговоров! Встаем и идем, пару проходок по коридору и в душ.
Сосед помог исхудавшему Валерию Николаевичу сесть на кровати, сел рядом с ним, забросил его руку на свое плечо, они поднялись и отправились «на прогулку».
– Помоешься, и тебе сразу полегчает, вот увидишь! – сказал сосед, проводив Валерия Николаевича в душевую. – Только не рискуй, делай это сидя. Ты еще очень слаб, не ровен час, голова закружится и упадешь.
– У меня такое ощущение, будто я вместе с потом и грязью смыл болезнь, – сказал Валерий Николаевич, выйдя из ванной комнаты. – Мне действительно стало гораздо легче. Огромное тебе спасибо, Миша!
– Вот и славненько, завтра выйдем на балкон, а сейчас ложись на живот, так легкие лучше всего насыщаются кислородом, и вслух повторяй все слоги на букву «м»: «ма, ме, ми», в общем, со всеми гласными, иначе кашель одолеет. Слышишь, как люди надрываются? Механизма действия этого метода я не знаю, но он действительно помогает! Кстати, меня этому тоже твой предшественник научил.
– Да, это упражнение мне знакомо, оно расслабляет и увлажняет дыхательную систему.
В самые тяжелые дни болезни мысли о смерти стали посещать Валерия Николаевича все чаще. Он где-то читал, что в соответствии с теорией биологической памяти человек перерождается заново каждый год. Все жизненные процессы построены на циклах. И годовой цикл яркий тому пример: от весны до весны, от летнего равноденствия до следующего и так далее. А для человека точка отсчета – его день рождения. Заканчивается один цикл и начинается следующий. И на этом стыке человек наиболее уязвим. Именно в это время с ним происходят самые знаковые события, и в том числе смерть – как признак завершения очередного цикла. Виной тому стресс. К концу цикла накапливается усталость, ухудшается общее состояние, утрачивается способность к концентрации, организм и соответственно иммунитет ослабевают… Причем с годами (он хорошо знал это по себе) эти изменения становятся все более заметными.
Похоже, это тот самый случай. Его час пробил, именно накануне его семидесятилетия организм не выдержал и дал сбой, впустив убийственную коронавирусную инфекцию.
«Бедная Маша! – с грустью думал Валерий Николаевич. – Ведь после смерти Киры ей и податься-то некуда… Что же с ней будет, когда меня не станет? Кто о ней позаботится?.. Господи, что за мысли! Я обязательно выживу и сделаю Маше предложение в свой день рождения. Разница в возрасте, конечно, огромная, но у нее будет выбор: отказать мне и расстаться, остаться в положении сожительницы или стать моей
