Записки эмигрантки - Ника Энкин
Мое появление вызвало живой интерес среди мужской массы: «Что за одна забрела сюда?» По всей видимости, контингент здесь отличался постоянством. Внутренний голос подсказывал: «Делай ноги!» Преодолев чувство стыда и сказав внутреннему голосу : «Заткнись!», я, стараясь не обращать внимания на взгляды мужиков, робко обратилась к барменше:
–
С кем можно поговорить по поводу устройства на работу?
Глупее, наверное, я не выглядела никогда. В деловой одежде, на каблуках, в заведении, где впору было приходить в купальнике, чтобы оценили твои прелести, я спрашиваю о работе. Но смешно мне не было! Хотелось услышать ответ и бежать отсюда! После нескольких переспросов ( слышно ничего не было из-за шума вокруг), я все-таки получила ответ, что менеджер, который нанимает людей, будет только часов в восемь вечера. Учитывая, что ждать надо было часа три, я попрощалась и ушла, навеки забыв и про этот бар, и про безлюдную улицу, где он расположен.
«Ничего, – сказала я себе. – Первый блин комом. Продолжим поиски.»
В моем списке было еще энное количество заведений – в основном, на улицах, далеких от той, где я сейчас находилась. Да и после такого потрясения и потери энергии я уже не была сегодня способна идти куда бы то ни было. Но один ресторан из моего списка значился как раз по пути к автобусной станции, на небезызвестной Таймс Сквер, в районе 46-й улицы.
«Зайду, – решила я.– Самый центр, центрее не бывает – здесь я точно не увижу такого безобразия».
Большой ресторан «Ховард Джонсон» располагался на углу Бродвея и 46-й стрит. Я знала эту сеть еще из профессиональной туристической деятельности – известная брэнд отелей. А тут ресторан с таким же названием! Войдя, оказалась в очень большом дайнинге. В Америке очень популярны такие заведения. В отличие от ресторанов, дайнинг работает начиная с раннего утра и до поздней ночи: там можно и позавтракать в семь утра и выпить бокал вина в час ночи. Большую часть помещения занимали кожаные лавки со спинкой, прикрепленные к столам, справа возвышалась барная стойка, за которой стоял бартендер. Посетителей не было – не «busy time”. Молодая испанка, восседающая за кассовым аппаратом прямо напротив входа, бросила на меня заинтересованный взгляд.
–
С кем я могу поговорить по поводу устройства на работу? – поинтересовалась я.
–
На какую должность? – поинтересовалась она.
–
Бартендера.
–
У нас нет сейчас вакансий, – ответила она, нагло рассматривая меня.
–
И все-таки, с кем я могу поговорить? У вас есть менеджер?
–
Сегодня его уже не будет, приходите завтра часов в пять вечера, – ответила она.
Попрощавшись, я ушла. Конечно, я знала, что приду завтра обязательно. «Да кто ты такая, чтобы мне говорить, есть свободные места или нет. Мне нужен человек, набирающий людей, а не кассир. Может, у тебя своя заинтересованность?» – думала я.
Так закончился мой первый день поисков работы. Домой вернулась уставшая, с противоречивыми мыслями в мозгах и гудящими, налитыми свинцом, ногами от пройденных расстояний на каблуках. « А как готовилась!» – вспоминала я тщательный подбор гардероба и зазубривание коктейлей.
В тот же вечер я отправилась навестить Женю и повидаться с Олей. Она только вернулась из России, переполненная эмоциями и впечатлениями. Первым делом она сообщила мне, что видела Сашу в Шереметьево.
–
Он вылетал, наверное, в Сан Франциско.
–
Оль, ты, возможно, ошиблась, – попыталась я разубедить ее.
–
Никочка, у меня глаз – алмаз. Один раз увидела – сфотографировала. Я ведь видела его здесь как-то… Да и костюм на нем был тот же – светлый, льняной. Выглядел он, хочу тебе заметить, отлично.
Да, действительно это был его любимый костюм, но он не мог вылетать в Сан Франциско без Грин Карты. Значит, документ был у него. Я действительно недавно получила от него письмо по Интернету, о том, что он прилетает 3 октября. Куда? Я даже не читала это письмо. Странно все это!
–
Ну расскажи, как ты съездила, как Новосибирск, как сын? – попросила я.
–
Отлично, отлично! Мне все очень понравилось! Отношения с сыном замечательные, как будто и не было всех этих семи лет. Я бы хоть сейчас уехала назад и никогда бы сюда не возвращалась. У меня там столько знакомых, я бы опять устроилась на нормальную работу и жила бы вместе с сыном. А для чего я здесь? Работать, бабкам жопы мыть, чтобы содержать его? – восклицала она, обращая свой взгляд на Женю.– Проклятая Америка!
–
??? Ну так в чем же дело? У тебя есть выбор. Ты получила Грин карту, – попыталась я возразить Оле. – Никто никого не держит!
–
Я сына сначала в гости приглашу, а там посмотрим. Может, он захочет пожить здесь, – ответила Оля.
Она много рассказывала, смеялась, предавалась воспоминаниям. Женя все это время молча курил, глядя на нее грустными глазами и периодически крутил пальцем у виска, закатывая глаза к потолку.
–
Ника, как хорошо, что ты не дала деньги этому «лузеру»! – вдруг сказала Оля. – Представляешь, его беременная дочь одолжила ему пять тысяч долларов и он все проиграл.
–
Как? – поразилась я.
–
Да вот так! Неужели беременная женщина не нашла бы применения деньгам? Так нет, он ее разжалобил и все продул! Она ему сказала, что не хочет его видеть: ей нельзя нервничать, а его появление негативно сказывается на ее настроении. Поэтому она и дала ему эти деньги, чтобы отвязаться и не видеть его больше.
–
Но ведь ты сама меня просила дать Жене денег всего пару месяцев назад, – напомнила я Оле.
–
Да, просила. Дура была. Тоже верила ему, а теперь не верю. Уйду я от него. Надоело все. Поехала в Новосибирск, человеком себя почувствовала, приехала назад – опять все тоже самое!
После нескольких рюмок водки Оля разошлась и стала поливать Женю грязью, не стесняясь моего присутствия.
–
Сидит себе дома, не успеваешь сигареты ему покупать. Что ты сидишь?
–
Успокойся, Оля, ты слишком много выпила, – пытался Женя урезонить ее.
–
Я в норме. Какой из тебя толк? Ты
