Жизнь и ее мелочи - Светлана Васильевна Петрова
Промаявшись полжизни, человек начинает думать, что прежде было лучше, или просто страшится перемен, которые в России упорно следуют известной отечественной модели: хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Мне уже поздно чего-то бояться, но нынешнее время однозначно не достойно высоких идеалов, его главная парадигма – ублажение тела. Душа забыта окончательно. Самая желанная цель – комфортная праздность, несчастье – потерять бизнес, героизм – украсть миллионы. В этом заложена божественная трагедия, певец которой, возможно, уже родился. Смельчак заберётся на броневик и призовёт идти другим путём. Даром, что кровавым.
Сладких эпох не бывает, в каждой свои барабаны и слёзы, но время нашей молодости представляется бесконечно счастливым, потому что, пока молоды, мы все бессмертны. А был у меня приятель с шилом в заднице, у него из семи пятниц на неделе одна обязательно оборачивалась неприятностью. Так и погиб из-за ерунды. Надо беречь случайный дар, по крайней мере, когда это зависит от тебя, а от тебя зависит далеко не всегда. К юбилею Победы, на экране телевизора бегущей строкой появляются фамилии, погибших в Отечественную войну. Кто знает, сколько среди них гениев? С каждым умер целый мир, огромный, как твой собственный. Трудно отвести взгляд: миллионы жизней, добровольно или по долгу отданных за твою, которая тоже закончится. И как с этим быть? Где мера справедливости и правды?
Жизнь – волшебство. Одна клетка сцепилась с другой, образовав эмбрион. Почему? Завязалась в узелок крохотная мышца и начала сокращаться. Однажды на даче мне принесли из садка живого зеркального карпа. Он хлопал мокрым хвостом по кухонному столу и судорожно открывал рот. Убить его, ударив чем-нибудь тяжёлым, я не решилась, и, глядя в сторону, отрезала голову, потом вынула внутренности. Рыба уже кипела в масле на сковороде, когда я обратила внимание, что на разделочной доске продолжает ритмично биться рыбье сердце, и почувствовала себя палачом.
Никто не знает достоверно, как сформировались наши органы. Идут годы, десятилетия, а упрямая сердечная мышца всё так же качает кровь, и почему остановится тоже не всегда ясно. Майя Плисецкая легла спать здоровой и не проснулась. А что за энергия поддерживает температуру нашего тела? Тарелка супа и бутерброд? Не смешите. Даже у голодающих кровь горячее 36 градусов. Сколько надо дров, газа или нефти, чтобы вода весом в 70-100 килограммов оставалось на таком уровне тепла постоянно?
И как мы пользуемся этим чудом из чудес? Из чего состоят наши будни? Из пустых слов. Из убогих поступков, которые, скорее, являются привычными телодвижениями и редко имеют смысл, а тем более существенное значение. Из безумных мыслей, которые хотели бы обернуться деяниями, но им это не всегда удаётся.
Суть современного бытия отражают телевизионные сериалы, похожие друг на друга, как однояйцовые близнецы: шикарные коттеджи, обставленные дизайнерской мебелью, по цене, доступной только жуликам государственного масштаба, измены и предательства как данность, суетливый перепих на служебном столе в офисе, безудержная пальба, деньги, сыщики, врачи, клубок выдуманных страданий.
Доминанта потребления завела прогресс в тупик. Уши болят от призывов: жрать, жрать, жрать! покупать, покупать, покупать! Участники публичных шоу, не испытывая стыда, хвастают интимными похождениями, жадно делят наследства и изощряются в приготовлении дорогих блюд, хотя у большинства, коротающего досуг возле «ящика», денег на это нет. Но они смирились, всем хочется колбасы, любви и покоя, а не вшей в окопах и революций.
Поэтому ничего не изменится, ракеты будут летать, цифра потеснит умения, а продюсеры продолжат лепить слезливые сериалы со счастливым концом.
«Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем», произнёс Екклесиаст, оглядевшись вокруг. Земля – не территория влияния человека. Его поле маленькое, мелкое, кроме суеты на нём ничего не растёт. Так что, ловите радость сегодня, а вечный вопрос – зачем мы пришли в этот мир, так и останется вечным, пока не исчезла Вселенная.
Сбивает с толку мысль, что после смерти нам будет интересно что-то из происходящего здесь. Остановитесь, перестаньте трястись над своими внедорожниками и шубами, над своим книгами и изобретениями. Не пытайтесь экономить деньги и чувства, живите щедро и любите на всю катушку. Да, смерть всё вывернет наизнанку, непонятное станет понятным, а понятное снова обнимется с тайной. Сытые и голодные, всемогущие ибессильные наконец сравняются и без прогрессивного налога.
На этом фоне навязчивая мысль – осчастливить будущих насельников планеты выглядит наивной. Между тем мир вянет без идей. Набившие оскомину «равенство» и «справедливость» дискредитированы. Нужен хоть какой-нибудь «простенький» лозунг, вроде обязательной доброжелательности и помощи слабому, уважения к свободе личности, любви к другому, которая больше любви к себе.
Сама я мало чего из этого умею. Означает ли сие, что моя жизнь оказалась неудачным воплощением мечты Бога? Толстой в «Исповеди» написал: «Обманывать себя нечего. Всё – суета. Счастлив тот, кто не родился, смерть лучше жизни».
Ну, не знаю, Лев Николаевич. Смотря какая жизнь и какая смерть. Хотя ни та, ни другая особой деликатностью не отличаются.
4
До операции Тоня не дожила. Похороны и последующие дни художник помнил смутно, словно находился под наркозом. Он не спал, не ел, только пил что покрепче. Хотелось выть, кричать, драться. На девять дней немного пришёл в себя, поехал с дочерью на кладбище – новое, дальнее, рядом лес. Положили цветы и долго сидели у белых берёзовых ног, вдыхая сырой запах земли.
– Красиво как, – печально произнесла Ива, – а мама умерла.
Михаил запрокинул голову, чтобы слёзы закатились обратно в глаза. Тоня любила повторять: мы живём в хорошее время, нам хватает еды, мы можем любить, на нас не падает небо. Вот оно, небо. Её нет, а небо есть, и птицы летают высоко, раскинув крылья, похожие на изломанные брови жены.
Темнело, а он всё сидел, не стремясь вернуться в осиротевший мир. Завтра приедет сюда опять, закажет надгробный камень с короткой надписью: «Нет жизни без тебя». Считается, что Бог посылает испытания по силам. Какой утешитель выдумал эти слова? Не было у Михаила таких сил – пережить смерть любимой. Её отсутствие делало существование бессмысленным, хотелось, чтобы собственное время тоже закончилось, но оно останавливаться не собиралось. Придётся время убить. Теперь, когда жизнь ему без надобности,
