Без любви не считается - Алекс Хилл
– Я готова идти босиком, – устало вздыхаю я, отставляя в сторону белые сандалии, напоминающие раздавленный зефир.
– Хочешь, я буду носить тебя на плечах? – весело спрашивает Дима и снимает с полки розовые сланцы, украшенные резиновым бантом и пластмассовыми стразами.
– Ужас какой, – смеюсь я. – Поставь на место, пока у меня не случился приступ эпилепсии. В глазах рябит.
Дима послушно возвращает пару на место и проходится вдоль стенда, а я смотрю через стеклянную витрину на магазин женского нижнего белья. Белый безликий манекен вызывающе упирается рукой в бок, демонстрируя черный комплект, в котором меня привлекает одна деталь – сетчатый корсет, очерчивающий нижнюю линию груди двумя дугами. Он немного напоминает крылья летучей мыши, если бы они могли быть сексуальными. Интересно, Марку понравился бы такой? Что бы он сделал, увидев меня в нем?
– Ди! – радостно вскрикивает Дима, развеивая надо мной дымку задумчивости. – Смотри, что нашел!
Он протягивает мне черные кожаные сандалии с металлическими застежками и широкими ремешками. Они выглядят внушительно, но вместе с этим лаконично.
– Неплохо.
– Примеришь?
Киваю и с осторожностью протискиваю поврежденную ногу между ремешков. Ступня упирается в мягкую кожу, и я медленно поднимаюсь, чтобы сделать пару проверочных шагов. Брови удивленно ползут вверх, и я с улыбкой смотрю на брата:
– Это оно.
– Правда?! – воодушевленно спрашивает Дима. – Значит, полдела сделано. Теперь подберем к ним «лук», зайдем в салон, если хочешь, поужинаем и…
– Ты еще не устал?
– С чего бы?
Качаю головой, усмехаясь, и внимательно разглядываю брата. Светлый, лучистый, как солнышко. Энергия бьет через край, дарит тепло и уютное спокойствие.
– Знаешь, старшенький, – говорю вкрадчиво, – твоей девушке очень повезет.
– Потому что я могу ходить по магазинам весь день?
– Нет.
– Потому что я красив как бог? – играет бровями Дима и сгибает руки в локтях, принимая эффектную позу культуриста.
Звонко смеюсь, наблюдая за потугами брата, и вдруг понимаю, что Соня его не заслуживает. Она любит Марка, и ее чувства могут жить еще очень долго. И даже если Соня и Дима начнут встречаться, в их отношениях всегда будет третий лишний. Дима достоин большего, а Соня… ей пора умерить эгоизм, прикрываемый несчастной судьбой и воспоминаниями о первой любви. Слова жгут язык, но я себя сдерживаю. Непрошеные советы хуже подзатыльников, никакой пользы, только раздражение.
– У меня есть идея! – вскрикиваю я. – Давай я подберу тебе образ для сегодняшнего вечера.
– Ди, у меня полно шмоток. Шкаф ломится.
– Он ломится от джинсов и футболок.
– И что в этом плохого?
– Ничего, – пожимаю плечами. – Если тебе двадцать.
– Хочешь нарядить меня, как старпера? – недовольно бормочет Дима.
– Как мужика, от которого девки головы теряют.
– Оу! Тогда я согласен, но только если…
– Можешь тоже меня нарядить. С одним условием.
– Слушаю, – деловито отвечает он.
Указываю пальцем на витрину магазина женского белья и растягиваю губы в улыбке:
– Этот корсет должно быть видно.
В начале десятого вечера мы с Димой возвращаемся домой. Расслабленные и счастливые после салонных процедур и легкого ужина в кафе на набережной. Брат перехватывает пакеты с обновками и смотрит в зеркало, висящее на стене рядом с комодом для обуви. Все никак не налюбуется новой стрижкой.
– Я носил челку пять лет. – Он поправляет короткие, уложенные гелем пряди у лба. – Поверить не могу, что ты уговорила меня избавиться от нее.
Останавливаюсь за спиной брата, выглядывая из-за его плеча, и с удовлетворением рассматриваю легкое преображение. Русые волосы стали короче и из-за этого немного темнее. Открытый лоб делает лицо больше, взгляд стал выразительнее, а высокие скулы заметнее.
– Тебе очень идет.
– Спорим, Марк скажет обратное?
– Его мнение для тебя важнее моего? – иронично вскидываю бровь.
– Мне важнее свое, – парирует Дима.
– И что сам думаешь?
По холлу разносится топот нескольких пар ног, и мы с Димой синхронно поворачиваемся на шум. Из столовой выходят Рома, Вова и Коля, перебрасываясь шутками.
– О! А вот и вы! – вопит Коля. – Мы уже думали, не объявитесь.
– Классно выглядишь, Ди! – Рома показывает мне большой палец.
– Прическа – огонь! – подхватывает Вова.
Это они еще весь образ не видели. Дима постарался, даже меня удивил. Перекидываю за спину аккуратный низкий хвост, перевязанный тонкой черной лентой, вплетающейся в пару мелких косичек, и расправляю плечи:
– Спасибо, ребят. Вы тоже отлично смотритесь.
Вова разглаживает складки на черной футболке с ярким принтом, а Рома проводит ладонью по короткому ежику темных волос.
– А мне ничего не хотите сказать? – обиженно говорит Дима.
– Там во дворе ворона сдохла. По жеребьевке ее закопать должен ты, – смеется Коля.
– Вместе с тобой и закопаю.
– Готовы? – гремит в холле голос Марка, появившегося из-за двери, ведущей в подвал.
Первое, что бросается в глаза – серые брюки, те самые, в которых он был в день нашего знакомства, только теперь в них заправлена не футболка, а черная рубашка. Рукава закатаны до локтей, демонстрируя все разнообразие нательной живописи, на широком запястье массивные часы. Во рту вдруг становится сухо, Марк медленно переводит на меня взгляд.
– Нагулялись, красавицы? – Он дергает уголком губ. – Начало в одиннадцать. Не опаздывайте.
Неужели комплимент? Или же подколка? И вообще, что происходит? Рождественский у нас лайтовая версия Фионы? По выходным милаш, по будням – сноб, и так из года в год, пока щелбан волшебный не прилетит в упрямый лоб?
Марк направляется к обувному шкафу и надевает черные кеды, парни пересекают холл и тоже запрыгивают в обувь. Коля, Вова и Рома выходят на улицу, кинув на прощание, что будут ждать нас в клубе, а Марк задерживается передо мной и Димой. Брат приподнимает подбородок, будто готовится принять словесный удар, но Марк ничего не говорит, а лишь коротко кивает, будто дает свое благословение.
– Вы точно не любовники? – спрашиваю я. – Такая химия пропадает.
– Завидуешь? – усмехается Марк.
– Может быть.
Он смотрит мне в глаза. Так пристально, что слабеют ноги. Его игривое настроение расставляет все больше капканов. Куда ни шагни, окажешься поймана и повержена.
– Пойду переодеваться, – бросает Дима и оставляет нас вдвоем, быстро скрывшись за поворотом в гостиную.
Старшенький такая беспалевная сваха, что я не могу сдержать усмешки. Марк делает шаг вперед, сокращая дистанцию. Тепло ударяет в лицо и растекается по телу легкой дрожью.
– Как твой палец? Подобрали обувь?
– Я передумала, – заявляю уверенно.
– О чем ты?
– О дружбе.
– Да? А я только втянулся, – с деланым разочарованием отвечает он. – И что теперь?
– Ничего.
– Ничего? – Он наклоняется к моему лицу.
Вдыхаю аромат сандала, не отрываясь от
