Что за девушка - Алисса Шайнмел

Тесс так говорит, будто хорошо знает Майю. Но этого достаточно, чтобы Эрика замолчала.

Кто-то еще заявляет:

— Может, пусть с этим разбирается администрация, а не ученики?

Тесс отвечает, вторя моим мыслям:

— Если ты так считаешь, то зачем сюда пришла?

Папа учил меня не позволять таким собраниям превратиться в перепалку, поэтому я вмешиваюсь:

— Вы слышали, что случилось в Хайленде?

Кивает только несколько человек, так что я продолжаю:

— Десятиклассница обвинила своего парня в изнасиловании. — Я делаю паузу, как и репетировала, давая всем почувствовать вес моих слов. — Но у нее не было доказательств, и администрация ничего не предприняла. В итоге девушке пришлось перевестись в другую школу, подальше от насильника.

Я обвожу взглядом толпу, определяя степень отвращения и ужаса. Кто-то прикрыл рот ладонью, у одной из моих одноклассниц на глазах выступили слезы. Папа сказал бы, что я отлично справляюсь, — он всегда говорил, что главное — вызвать у зрителя эмоции относительно происходящего.

— Нельзя допустить такого в нашей школе.

— Но в Хайленде и не могли ничего сделать, — возражает Эрика. — В смысле, без доказательств у них было только ее слово против его, так?

— С точки зрения закона да, — соглашаюсь я. — Но здесь дело не в законе. Согласно уставу, Норт-Бэй может исключать учеников за его нарушение по своему усмотрению. Будь это вопрос закона, Майя пошла бы в полицию, но она этого не сделала. Она обратилась к нашему директору. К нашей школе.

Я так говорю, будто знаю, почему Майя решила пойти к директору Скотт. Как будто Майя мне рассказала.

— Так что нам делать? — спрашивает кто-то.

— Нам нужно заявить о себе, — говорю я. — Думаю, надо устроить акцию протеста, продемонстрировать сплоченность. Сделать так, чтобы нас услышали.

Тесс поднимает голову и говорит:

— Во время забега в воскресенье.

Я недоверчиво гляжу на свою бывшую девушку. Забег в воскресенье — это, конечно, не чемпионат, но по сути не многим меньше. Мы соревнуемся с нашей школой-соперницей Ист-Преп. Они в прошлом году нас разбили вдребезги: Майк восстанавливался после травмы, Тесс к нам еще не поступила. Но в этом году они участвуют и все рассчитывают на победу.

— О чем ты? — тихо спрашиваю я.

— Женская команда сойдет с дистанции. Откажется участвовать. А все остальные, — она машет рукой на собравшуюся толпу, — пойдут маршем по треку. Так никто даже не сможет стартовать. Мы принесем плакаты, потребуем правосудия. Перекроем трек. Не дадим Майку бежать.

Тесс отпускает мою ладонь и скрещивает руки на груди, как будто все уже решено.

— Что, если команда не согласится? — тихо спрашиваю я. На собрании присутствуют всего несколько членов команды Тесс.

— Я с ними поговорю. — Из ее уст это звучит так просто.

— Но вам придется отдать победу.

Темные глаза Тесс горят огнем. Она говорит:

— Это гораздо важнее забега.

Я перевожу взгляд обратно на толпу, сердце бьется как бешеное. На пару секунд я как будто забыла, что на нас все смотрят.

— Итак, — громко говорю я. — У нас есть время и место. Давайте продумаем детали.

Я спрыгиваю со стула и начинаю разбивать всех на группы. Главное сейчас — распространить информацию, собрать народ. Мы решаем одеться в розовое. Мы выбираем, какие лозунги напишем на плакатах. Мы договариваемся собраться за час до начала забега. Мы обещаем не распространяться о наших планах, потому что фактор неожиданности на нашей стороне.

В конце собрания я отвожу Тесс в сторону. У нее такие тонкие запястья, что их можно обхватить пальцами, подобно браслету, который Майк подарил Майе.

— Спасибо, — говорю я. — Отличная идея — с забегом, я имею в виду.

Тесс пожимает плечами:

— Отличная идея — организовать акцию протеста.

Я никогда не расскажу Тесс, сколько времени я репетировала. Мне нужно, чтобы и ей, и всем остальным казалось, что я в этом спец, что мне это дается легко. Папа говорит, что активизм у меня в крови.

Тесс наклоняет голову, роняет плечи, чтобы оказаться ближе ко мне. Понижает голос:

— Я знаю, ты не хотела говорить перед всеми, но как она?

Я медлю.

— Как можно себя чувствовать в такой ситуации? — Это честный ответ. Я не видела Майю со вчерашнего обеда.

— Ну, надеюсь, что это поможет.

Я киваю. Тесс никогда не догадается, что Майя не в курсе моей затеи с протестом.

— Я тоже надеюсь, что это поможет.

Перед тем как уйти, Тесс целует меня в щеку. Я чувствую знакомый запах ее кожи. Мне так хочется поцеловать ее в ответ, но тогда она может догадаться, что я хочу ее вернуть, а крутые девчонки не хотят возвращаться к девушкам, которые их бросили, даже если случилось недопонимание. Я засовываю руки в карманы джинсов и смотрю, как она уходит.

ЛУЧШАЯ ПОДРУГА

«Мне нужно с тобой поговорить».

Удалить.

«Есть пара минут поболтать?»

Удалить.

«Помнишь, я говорила про протест?»

Удалить.

«Ты как?»

Удалить.

«Тесс меня бросила».

Удалить.

«Как понять, хочет Тесс вернуться или нет?»

Удалить.

Не знаю, что сказать. Я никогда не знаю, что сказать, когда дело касается чего-то серьезного, как, например, в прошлом году, когда наша одноклассница умерла от кистозного фиброза и мы всем классом пошли на похороны. После отпевания выстроились в очередь к родителям Софи Лоури. Я смотрела, как все обнимают их, выражают соболезнования, рассказывают какие-то истории о Софи. Когда пришел мой черед, я просто неопределенно кивнула. Я никогда их раньше не видела. Они даже не знали, как меня зовут.

Рядом со мной была Майя. Она обняла миссис Лоури и прошептала:

— Мне так жаль. Софи была удивительной девушкой.

На глаза мамы Софи навернулись слезы, а папа похлопал Майю по плечу и поблагодарил ее.

Потом я спросила Майю, почему она так сказала. Мы разговаривали с Софи от силы раза три и уж точно не могли знать, какая она была удивительная.

— Ну, знаешь, просто так принято говорить в таких ситуациях.

Я не знала, но кивнула.

А Майя знала. Она из тех, кто всем нравится: хорошо одевается, сдержанная, хорошенькая, улыбчивая, трудолюбивая, остроумная. Популярность дается Майе легко, ей даже не нужно стараться, она такая сама по себе.

И сейчас, когда у Майи серьезные проблемы, проблемы, с которыми я должна бы ей помогать, мне хочется поговорить с ней о Тесс, потому что она точно скажет что-нибудь, от чего мне станет легче.

Я смотрю на телефон, как будто ожидая, что вот-вот, как по волшебству, выскочит