Что за девушка - Алисса Шайнмел
— И, — добавила доктор Крейтер, — мы с тобой поработаем над тем, чтобы найти другие способы уменьшить нагрузку и справиться со стрессом.
Мне не понравилась формулировка «уменьшить нагрузку». Она хочет, чтобы я отказалась от дополнительных занятий или перешла с продвинутого уровня на обычный? Она уже решила, что я не способна сделать все возможное для того, чтобы поступить в Стэнфорд, как папа?
Доктор Крейтер продолжала:
— Для начала я хочу, чтобы ты знала: мне можно доверять. Ты можешь просить меня о помощи — обещаю, что не буду тебя осуждать.
Я снова кивнула, но, если честно, какая мне разница, можно ли ей доверять? Мне все равно, любит она меня или нет.
Сегодня доктор Крейтер говорит, что уже побеседовала с мамой и в курсе ситуации в школе. На секунду я думаю, что она имеет в виду то, что Тесс порвала со мной у всех на глазах, но потом вспоминаю, что мама об этом не знает и не могла рассказать доктору Крейтер, и вообще это далеко не так важно, как по-настоящему сложная ситуация — то, что произошло между Майей и Майком.
— Должно быть, для тебя это тяжело, — говорит доктор.
Я качаю головой и поправляю:
— Это Майе тяжело.
Она кивает:
— Конечно. Но это касается не только ее.
— Это верно, — соглашаюсь я. — Мама хочет собрать родителей, чтобы все обсудить. Я хочу сказать, в нашей школе, очевидно, создалась такая атмосфера, в которой Майк счел возможным бить свою девушку и думать, что это сойдет ему с рук.
— Да, наверное, — признает доктор Крейтер, — но я говорила не об этом.
Она хочет, чтобы я спросила, о чем именно она говорила, но я знаю: если немного подождать (пока тикают часы и приближается конец встречи), она сама все объяснит.
— Я имела в виду, что события, которые происходят вокруг, отражаются на нас. Майя — твоя подруга, и ей сейчас больно.
Я молчу. Доктор Крейтер продолжает:
— Мы тяжело воспринимаем то, что случается с нашими близкими, особенно в твоем возрасте.
Ненавижу, когда доктор Крейтер использует выражения вроде «в твоем возрасте». Это снова сводит меня к стереотипу. Ей должны были объяснить это еще в университете.
Я не говорила Майе, что хожу к психотерапевту. Я не говорила ей о порезах. Когда в феврале я пропустила школу, сказала, что у меня ангина. Они с Майком пришли навестить меня после уроков, принесли цветы и суп (и домашку, ведь я не хотела отстать от класса). Майя вернула топик, который одолжила у меня на День святого Валентина. Честно говоря, мне не очень хотелось показываться Майку в таком виде (я накрыла ноги одеялом, потому что боялась, что они увидят повязку под пижамой), но Майя не предупредила, что придет, и было вполне ожидаемо, что визит Майи означал визит и Майка тоже: они все время проводили вместе. И вообще, Майк ее подвозил, не могла же я попросить его подождать в машине, пока мы с Майей разговаривали.
Я поинтересовалась, как прошло свидание на День святого Валентина, и она пожала плечами, как будто ничего такого не случилось, — знала, что я провела праздник одна, а Майя всегда была очень чуткой в таких делах.
«Просто потрясающе, — вмешался Майк. — Она показала, какой я ей подарил браслет?»
Он все время был с нами в комнате и прекрасно знал, что не показала. Майя протянула бледную руку с тонким серебряным браслетом на запястье.
«Она обещала никогда его не снимать», — сказал Майк.
Сейчас, когда я об этом думаю, браслет наводит на мысль о наручниках. Но тогда он казался очень красивым, и я гадала, сложатся ли у нас с Тесс когда-нибудь такие отношения, в которых мы будем обмениваться подарками и все будут знать, что пригласить одну значит пригласить и другую.
Сейчас я не могу вспомнить, был ли на Майе этот браслет сегодня. Надо было посмотреть.
— Для тебя это, наверное, очень тяжело, — говорит доктор Крейтер. — В конце концов, Майк тоже твой друг.
Я мотаю головой:
— Он мне точно больше не друг.
Доктор Крейтер кивает:
— Понятно. Выходит, уже в одном твой мир изменился после признания Майи, верно?
Мне не нравится, что она использовала слово «признание». Как будто это Майя что-то сделала не так.
— Скажи, изменилось ли в твоей жизни что-нибудь еще?
Мне негде обедать. Я намерена организовать демонстрацию, хотя мама не одобрит, если я на нее пойду. Ах да, и еще моя девушка порвала со мной на глазах у всей школы.
— Джунипер! — настаивает доктор Крейтер.
Родители (ненамеренно) назвали меня в честь францисканского монаха по имени Хуниперо Серра, который миссионером объехал берег Калифорнии. Мама с папой увидели это имя на дорожном знаке, и оно им понравилось, к тому же я родилась в июне, так что стала Джунипер Серра Меса-Штерн.[2] Родители дали мне обе фамилии, чтобы принести дань уважения обеим линиям (мексиканских католиков и восточноевропейских евреев).
Поскольку я родилась в июне, мама с папой могли не торопиться с детским садом и отдать меня туда попозже. Я знаю, что мой педиатр советовал подождать, потому что я была не только самой младшей, но еще и слишком маленькой для своего возраста (это не изменилось), и он переживал, что мне будет сложно с другими детьми.
Но папа сказал, что его это совсем не волнует. Сказал, что по развитию я сверстников превосхожу.
Конечно, я тогда была совсем маленькая, так что никто не спрашивал моего мнения. Я даже не помню всей этой истории и знаю только потому, что папа обожает ее рассказывать.
Доктор Крейтер все еще ждет моего ответа. Я пожимаю плечами и наконец говорю:
— Не знаю. — Смотрю на часы и добавляю: — Время вышло.
Среда, 12 апреля
АКТИВИСТКА
На самом деле Тесс, конечно, была права, когда сказала, что, причинив боль одной из нас, Майк причинил боль всем.
Ну, если быть точной, она этого не сказала, потому что я ее прервала, но, думаю, имела в виду именно это.
Это все о нас: о девушках, о женщинах академии Норт-Бэй. Мы достойны того, чтобы чувствовать себя в безопасности в своей школе.
А как нам чувствовать себя в безопасности, когда Майк спокойно ходит по коридорам?
Как нам чувствовать себя в безопасности, чувствовать, что в будущем, если потребуется, мы сможем обратиться
