Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова
Никита усмехнулся уголком губ. Видать, вспомнил. Посмотрел на Нику, потом на Настеньку.
— Давай быстрее, три минуты до звонка! — поторапливала учитель, и парень сцепил свой мизинец с ее. — Обещаешь?
— Обещаю, — проговорил он обреченно.
— Ну вот и ладненько! Так, марш на урок! Ника, крикни, чтоб заходили, — повеселела Анастасия Петровна и выпроводила ребят в коридор.
Пятиклассники ворвались в класс, зашумели, рассаживаясь на урок, а подростки, оставшись наедине, растерялись. Мимо них проходили взрослые, дети, в рекреации было шумно, но они словно не замечали этого. Стояли рядом отнесенные волной детей к окну и молчали. Вероника рассматривала свои туфли, Никита смотрел на ее руки, всё так же сжимающие лямки рюкзака.
«Вот интересно, если бы не этот Стрельцов, когда бы я признался? Завтра? Через неделю? Через месяц? Трус!»— подумал паренек, вздохнул глубже, и легла мужская ладонь на острые девичьи пальцы.
Ника подняла голову. Взгляды детей встретились, и кулак невольно разжался. У Никиты была широкая теплая ладонь, она была такой большой, что острый кулачок девочки в нем утонул. Парень чуть надавил на него, открывая ладошку, и пальцы двух рук сплелись. Сердце перешло на галоп, норовя выскочить из груди. Видимо, что-то такое же переживал и Никита: смотрел немного виновато и ласково. Над головой заливался звонок на урок, но ребята его будто не слышали, уже на последних аккордах всполошились.
— Мне надо… — только и смогла проговорить Вероника, бросившись в сторону лестницы.
— Подожди! Сколько у тебя уроков? — не выпуская ее руки, спросил Ник.
— Семь!
— Тогда у раздевалок после седьмого, — сказал парень и разжал пальцы.
Вероника только кивнула и бросилась вверх по лестнице. Егоров стоял и смотрел ей вслед, а потом развернулся и счастливый побежал на свой урок. Начало было положено.
Глава 15. Осознать и принять.
Твой выбор уже сделан.
Тебе остается его осознать.
Пифия. Матрица: Перезагрузка
Перед глазами лежал листок с заданием, но Ника никак не могла собраться с мыслями. В ушах до сих пор стояли слова Никиты, а рука помнила чужое прикосновение. Странно. Ник не впервые держал ее за руку, такое уже случалось, при чём не однажды, да и пальцы он тогда так скрупулезно массировал, но почему же именно сегодня так бешено стучит сердце, а ладони потеют?
Учитель ходил от компьютера к компьютеру, помогал ребятам, а Ники среди них будто не было. Лера, во второй раз не дозвавшись подруги, придвинулась к ней, взглянула на задание и обомлела: Вероника исписала карандашом весь лист одним словом «Ник». Учитель уже перешел к их ряду, склонился к Дашке, которая сидела за пятой партой. Лера глянула мельком назад, потом посмотрела на замечтавшуюся подружку, толкнулась к ней, стащила исписанный листок. Ника вздрогнула, Лера указала глазами на учителя. Вероника спохватилась, а Лера незаметно выдернула шнур мышки из компьютера, накрутила его на шнур клавиатуры, сунула под нее, а подружке дала другой листок с заданием.
— Ой, Павел Григорьевич, а у Ники мышка не работает, — позвала Лера учителя.
Павел Григорьевич поспешил к девочкам. Он был молод и только третий год работал в школе. Толком о нем никто ничего не знал. Мальчишки говорили, что он довольно известный киберспортсмен. Порой он говорил на каком-то тарабарском языке: слов много, периодически различимы англицизмы, но уловить суть нереально.
Мужчина подошел к девочкам, взял мышку, та потащила за собой прочие провода. Учитель вздохнул и быстро «починил» компьютер. Посмотрел сначала на одну девочку, потом на другую.
— И? — строго спросил он обеих.
— Что «и»? — переспросила Лера. Временами она умела прикидываться недалёкой.
— Зачем вы вытащили штекер?
— Кто вытащил штекер? Какой штекер?
— Вот этот! — начал злиться педагог.
Лера улыбнулась, и карие глаза блеснули.
— Павел Григорьевич, а зачем нам это делать? У меня по вашему предмету за год даже ни одной четверки нет. А у тебя? — обратилась она к подруге.
— Одна, во втором триместре, — созналась Вероника.
— Мы никогда ничего не списывали. Нам это не нужно. Так зачем тогда выдергивать штекер?
Павел Григорьевич смотрел на девчонок и не знал, как поступить. Он сам лично перепроверил каждый компьютер после ухода предыдущего класса, лишь потом запустил этот. Вот только Ника опоздала. Может, кто-то из своих так решил подшутить над ней? Учитель выпрямился, обвел класс взглядом. Все смотрели в монитор. Все, кроме этих двух подружек. Мужчина вздохнул, перевел глаза на Нику.
— Ну… у тебя много оценок, ничего страшного. Но почему ты только сейчас об этом сказала? — спросил он.
Ника пожала плечами, ответила.
— Да я как-то не подумала… Простите, Павел Григорьевич.
— Ладно, нестрашно. А ты, Соколова, сделала?
— Конечно! А вы во мне сомневались?
Учитель что-то забормотал, пробежал по листку глазами, склонился к монитору. Он скрупулезно изучал решение Леры, а потом хмыкнул:
— Что ты там сказала? Ни одной четверки за год? Ну, поздравляю, у тебя четыре. Хотя ты права, она никак не повлияет на итоговую оценку.
Лера ткнулась в монитор, а потом скривилась, откинулась на кресло.
— Придешь переписывать? — усмехнулся Павел Григорьевич.
Девочка махнула рукой:
— Да пусть остается. Нужно же хоть немного разбавить оценки.
Павел Григорьевич еще раз обвел класс глазами.
— Закругляйтесь! — скомандовал он и направился к учительскому столу. — Сдавайте работы!
— А кто сдал, могут просто посидеть? — спросила Лера.
— Можно, но только тихо.
— А в телефоне можно? — голос сзади.
Учитель поднял глаза, нашел говорящего, усмехнулся:
— Работу сдали только трое, твоей среди них нет, Нестеров. Если четверка у Леры и Ники никак не повлияет на их успеваемость, твоя четверка спасет от тройки за триместр и, соответственно, от тройки за год.
Нестеров почесал взлохмаченную голову.
— Да ни фига я не понимаю в этом! Пусть будет три! — заныл он.
— Аминь, — ответил Павел Григорьевич. Ребята засмеялись. — До звонка три минуты.
Лера, не обращая внимания на разговор в классе, сунула Нике под нос листок,
