Сочувствую, что вы так чувствуете - Ребекка Уэйт
В феврале в класс Элис приходит новенькая. Это вызывает пересуды: во-первых, посреди учебного года школу редко меняют (особенно в десятом классе, когда полным ходом идет подготовка к выпускным экзаменам), а во-вторых, у них в классе ничего интересного не происходило со времен записок, которые подсовывали Джесс, то есть с прошлого года.
Никто толком не знает, почему Милли Стивенсон ушла из предыдущей школы. Это, с ноткой гордости сообщила она, была школа в Северном Лондоне, государственная, где обстановка просто жуть, полно наркоты и поножовщины. Там важно правильно себя поставить. Их уютная частная школка в Юго-Западном Лондоне явно вызывает у Милли жалость и презрение. Судя по рассказам, учиться в ее предыдущей школе все равно что участвовать в боевых действиях. Вот только знакомая Марго по театральному кружку училась там же, где их новая одноклассница, и школа эта находится в процветающем районе Хэмпстеда. Марго рассказывает об этом Холли, Элис и Джесс, и все они закатывают глаза.
– И Софи вот еще что говорит, – добавляет Марго, – никаких металлодетекторов у них на дверях нету и никогда не было. И там все из суперупакованных семей. Еще круче, чем у нас!
От самой мысли о том, чтобы сменить школу посреди учебного года, Элис приходит в ужас. Даже когда ты тут с седьмого класса, просочиться в одну из сложившихся в классе компаний практически невозможно. По этой причине Элис решает не обращать внимания на вранье Милли и с особым дружелюбием интересуется, научилась ли она ориентироваться у них в школе и не помочь ли ей чем.
Впрочем, в помощи Милли явно не нуждается. Вместо ответа она, скользнув по Элис равнодушным взглядом, без труда присоединяется к самой отвязной группе. На перемене она просто усаживается на парту и спрашивает:
– Ну? Чего тут у вас? Выкладывайте.
В ожидании неминуемого позора Элис съеживается, но Милли, похоже, не замечает ни холодного неприятия со стороны остальных девочек, ни нежелания говорить с ней, отчего их оружие оказывается против нее бездейственным, а напрямую они ее прогонять не решаются. Совсем скоро Милли принимают к ним в компанию, и нередко именно ее шутки и истории вызывают всеобщий хохот. «Прирожденный лидер, – с уважением думает Элис, – прямо как Ханна».
Впоследствии Элис вспоминает, с какого момента все покатилось по наклонной. Хотя легче от этого воспоминания не становится. Однажды утром перед уроками Милли идет по проходу между партами и спотыкается о сумку Элис, которую та не полностью убрала под парту. Зацепившись ногой за лямку, Милли теряет равновесие и – Элис с ужасом наблюдает за происходящим – падает. Элис вскакивает помочь Милли, но поздно: остальные девочки уже хохочут. Они не со зла, просто само зрелище смешное, да и грохнулась Милли знатно.
– Прости! – Элис бросается поднимать ее, но Милли стряхивает ее руку и яростно накидывается на Элис:
– Смотри, чего творишь, овца тупая!
– Прости… – бормочет Элис, пораженная и тоном, и словами.
– Еще пореви мне тут! – бросает Милли. Она направляется к своей группе, и смех тотчас же стихает.
Элис, с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать, глядит вслед Милли.
Марго бросает на Элис взгляд, в котором читается: по-моему, ты нажила себе могущественного врага.
Происшествие с сумкой лишь спровоцировало дальнейшие события, на самом же деле Милли раздражает сама Элис – ее застенчивость, ее бесхребетность, ее бесящая любезность.
Если сначала Милли сдерживает неприязнь, то теперь Элис становится для нее невыносимой.
Одна из главных причин недовольства – это плаксивость Элис. Она жалкая, убогая и ревет, как соплячка. Это обвинение Элис считает крайне несправедливым. Прежде она и впрямь часто плакала даже по пустякам, но в последнее время упорно искореняет этот недостаток, разработав ряд стратегий, которые сделали бы честь многообещающему предпринимателю, и с восьмого класса плакала в школе считаные разы.
– Что с нами случилось? – часто спрашивает Милли, остановившись у парты Элис.
– Ничего, – отвечает Элис, которая мирно беседует с Марго, или Холли, или Джесс.
– Сбегаю на всякий случай за платками, – не отстает Милли, – о госс-поди!
Она придумывает Элис кличку Плакса Миртл, и ее подхватывают остальные. Элис подозревает, что у нее очень печальное лицо, потому что теперь ее зовует Плаксой Миртл, даже когда она в отличном расположении духа. Сложность в том, что когда ты Плакса Миртл, излучать веселье сложно, вот ты и вынужден оправдывать новое имя.
– Некоторые просто от рождения жертвы, – утешает ее Джесс, одна жертва от рождения – другую.
– Ну-ка, быстренько достали платочки, – бормочет Милли, когда Элис поднимает руку.
Или:
– О, сейчас все утонем!
Элис перестает поднимать руку.
Марго и Холли, надо отдать им должное, шутку про Миртл не поддерживают, хотя и на защиту Элис не встают. Элис на них за это не обижается. А вот Джесс вскоре тоже начинает называть ее так, причем с неожиданным удовольствием. Это Элис огорчает – она не уверена, что ей самой хватило бы храбрости защитить Джесс, окажись та на ее месте (она полагает, что вряд ли), но не сомневается, что ряды обидчиков не пополнила бы.
Теперь, когда Элис, собираясь на обед, ищет Холли и Марго, тех никогда нет рядом, и она догадывается, что они намеренно ее избегают. Однажды, придя на математику, Элис видит Холли и Марго – те тоже явились пораньше, но сели за боковую парту вдвоем, как раньше. Холли старательно отводит взгляд, а Марго виновато смотрит на Элис и едва заметно пожимает плечами.
Джесс, к удивлению Элис, по-прежнему садится с ней и в столовой, и на уроках, хоть и присоединилась к травле. Элис полагает, что причина здесь не в дружеской солидарности, а в отсутствии выбора, но все равно проникается благодарностью. Как ни прискорбно, это лишь выводит травлю на новый уровень. «Элис и Джесс, – объявляет Милли, – лесбиянки и вечно бегают в туалет трахаться». На дворе 2001 год, такое оскорбление унизительно. Милли заводит привычку показывать на предметы, к которым притрагивались Элис или Джесс, и предупреждать остальных:
– Не трогайте! Плакса Миртл и Сисястая тут трахались.
В результате совсем скоро Джесс тоже отсаживается от Элис, и подальше. Сейчас Джесс сидит одна, а если Элис заговаривает с ней, то делает вид, будто не слышит. Элис жалеет Джесс не меньше, чем себя саму, – Джесс ходит бледная и часто с покрасневшими глазами.
Из книг и фильмов Элис усвоила, что злобу нередко вызывают тайные душевные страдания. Может, Милли ушла из прошлой школы, потому что ее саму травили? (Элис не приходит в голову, что Милли и там была зачинщицей травли.) Или, возможно, ее родители разводятся. Если они с Милли найдут
