Клин клином - Онгель Таль
Слова Толика и Славки насчет двуличности Пегова Денис решительно игнорирует. Ни к чему забивать голову всякой ерундой, к тому же Кирилл знает многое из того, о чем ребята намеренно молчат.
– Мне тут Толик Смирнов… Знаком с ним?
Кирилл кивает.
– Он мне рассказал, что Котов рисовал когда-то.
Бутылочное горлышко останавливается в миллиметре ото рта Пегова. Тот наклоняется вперед, заинтригованный, мол, продолжай.
– И на днях я увидел один рисунок, на самом деле достаточно личный, чтобы обсуждать его в таком месте, но что поделать.
– О? – Кирилл смотрит на Дениса со странным намерением в глазах. – Не думал, что этот позор всплывет. Столько времени уже прошло.
Денис воровато оглядывается по сторонам и наклоняется ближе.
– Ты о чем?
– Вся эта история с признанием началась из-за этого рисунка. Я уже не помню, как что конкретно произошло, но тот листочек попал в не лучшие руки. Котов пусть и отбитый на всю голову, но сильный – этого не отнимешь. Я бы на его месте точно вскрылся.
Кирилл будто намеренно напускает тумана, его скользкая улыбка выдает то, насколько ему нравится непонимание на лице Дениса.
– У Банина тогда проблемы начались. Не такие, конечно, как у Мурата, его не избивали толпой за школой и не травили на каждом углу. Славе пришлось уступить лидерство однокоманднику. Туган и так на него зуб точил, а тут такое… Андрей то есть, Тугаринов, не знаешь его. В общем, у них там совсем чернуха пошла.
– И что там такого? Обычный рисунок. – Денис в притворном равнодушии пожимает плечами.
Кирилл, приложившись ранее к бутылке, чуть не давится. Он поворачивается с ошалевшим лицом. В его взгляде бегущей строкой так и мелькает: «Ты совсем дурак или прикалываешься?»
– Чего? В каком месте обычный? Да там порнуха голимая. Мурат даже не удосужился нарисовать Банину фиговый лист. Если ты понял, о чем я.
Денис в прострации качает головой— нет, это точно хрень какая-то. Речь точно идет не о записной книжке Славки: там под рейтингом разве что парочка песен, и то больше 16+ не дашь. И есть скетч. Обычный карандашный набросок руки Котова. Вчера на прогулке тот говорил, что в свое время уповал на усердный труд, но на деле вышло иначе. Это и есть то самое «иначе»? Пошлые картинки с участием Славы Банина? Верится с трудом.
Кирилл явно рад, что произвел такое впечатление своими словами. Этот парень долго сдерживался и ждал подходящего момента посплетничать. Денис смотрит на него искоса. Красивая внешность Пегова теперь похожа на лезвие бритвы: острая и резкая, вскроет – глазом не моргнешь.
Мозг подсказывает: пора валить.
– Схожу отолью.
Кирилл ничего не отвечает, утыкается в экран айфона. Он добился, чего хотел, теперь ему все равно.
Его история совсем не вяжется с личностью Мурата, и с Баниным тоже какая-то лажа выходит. Когда тебя лишают звания капитана футбольной команды, не логичнее ли начать ненавидеть и максимально избегать человека, из-за которого начался весь этот сыр-бор? Но на деле-то все иначе: Слава с Муратом дружит и, более того, защищает его.
«А что, если…» – От догадки, что резко приходит в голову, Денис сразу трезвеет.
Что, если именно Славка признался Мурату, а не наоборот? Тогда многое можно объяснить.
Среди всех действующих лиц в этой истории только один больше всех знает о случившемся. Денис шагает в сторону разлива, надеясь, что Мурат еще там. В нетерпеливой спешке он неуклюже запинается и почти падает на широкого человека перед собой. В толпе внезапно образовывается подобие круга. Ребята по краям пустого пространства пялятся на Дениса с ужасом на лицах. В черном выцветшем худи, с нахлобученным поверх кепки капюшоном прямо перед носом стоит некто. Темный козырек закрывает половину лица: видно только вытянутый грубый подбородок и рот, изогнутый в отвращении.
Чья-то спасительная рука дергает Дениса в сторону. Парень в черном вытирает пот над губой тяжелым кулаком – кулаком, которым врезал бы Денису, не уйди он с дороги вовремя, – и двигается по-хозяйски в другой конец зала.
– Да ты везунчик! – раздается рядом усмехающийся голос старшеклассника.
Какая-то девчонка липнет к Денису с вопросами:
– Все в порядке? Нигде не болит? Синяков нет?
– Каких еще синяков? – Щетинится тот в ответ. Он всего-то врезался в кого-то, что за ненужный галдеж?
Прежний старшеклассник хохочет:
– Чел, спасибо скажи, что все обошлось. Не моя бы помощь, собирал бы ты свои зубы по полу.
Ребята предлагают Денису поиграть в «Я никогда не». Мол, держись нас, будет весело и не наткнешься на неприятности. Тот обещает, что подойдет к ним позже. Сейчас у него задача поважнее.
Ни Толика, ни Славки нигде не наблюдается. Мурат пьет сок на прежнем месте и больше не выглядит тем, кого сюда притащили силком. Впритык к нему, руками зарывшись в его черные пряди, стоит девушка с короткой стрижкой. Рука Мурата слегка гладит по ее спине, теряясь между складками свободной блузы. Он смотрит в лицо девушки, улыбаясь уголками губ, пока та рассказывает ему что-то интересное.
Денис хватает со стола чей-то стакан с «искоркой» и возвращается к ребятам, с которыми только что познакомился. Надо было не выеживаться, сразу согласиться поиграть с ними, а не испытывать судьбу. Как глупо получилось.
Катастрофа
Славка задерживается. Толик не переживает из-за этого, в отличие от Мурата, для которого друзья в полном составе – весомая опора. Среди музыки, света и пьяного веселья он неловко балансирует в пространстве, словно затухающая ось юлы. Все здесь пьют, все общаются и смеются. Они все видят и все слышат. Мурату кажется, что вон те девушки в углу обсуждают именно его, что те двое выпускников у стены нехорошо поглядывают то на него, то на Толика. Может, это паранойя, а может – нет. Не надо быть гением, чтобы понять одну простую вещь: его присутствие здесь режет взгляд. Хотя стоит отдать должное времени: за эти два года коэффициент всеобщей ненависти упал на пару значений, пока он не отсвечивал.
На столе куча сухариков и чипсов. Стаканы наполнены шипучими коктейлями, а бутылки с алкоголем сиротливо прячутся под столом, чтобы не нарушать цивильность. Пегов явно какой-то извращенец. Мурат невольно усмехается. Кирилл вообще-то мальчик правильный, непьющий, некурящий, почти святой. Пока его папаша
