«Афганец»: оставшийся в прошлом - Левсет Насурович Дарчев
– А вы бы как поступили на его месте?
– Точно так же, как и он.
– Семен вернулся лечиться в Москву, а вы остались в Афганистане. Дальнейшей службой вы доказали, что вы способны на это?
Брови Андрея сдвинулись к переносице.
– Послушай, парень, я начинаю чувствовать себя как на суде. Не забывайте, что я генерал.
Игорь рассмеялся.
– Да, я доказал и сделал много чего, чтобы быть достойным поступка Семена – у меня все-таки два ордена Красной Звезды. Если хочешь, давай поболтаем!
– Давайте.
– Когда я получил отпуск, первым делом я навестил Семена в Москве. Еще не войдя в ворота клиники, я через решетчатый забор на лужайке увидел много отдыхающих раненых афганцев, без рук, без ног и меня затошнило. Семен был еще слаб, но тихо шел на поправку. Когда я стал уходить, он мне вручил конверт. Там была карта Афганистана и его предложения по войне: он предлагал действовать против повстанцев их же методами: засады, налеты, обходы. Он придавал большое значение подвижному и воздушному минированию местности на путях отхода и подхода мятежников, а также: авиационные удары по труднодоступным горным районам, захват высот, нависающих над ущельем; действие подразделений по дну долины или ущелья под прикрытием боевых групп, продвигающихся по господствующим высотам, глубокий маневр батальонами по сходящимся направлениям в пешем порядке по гребням высот. Вообще, целая теория локальной войны. Одним словом, находясь в больнице, он как стратег и настоящий офицер продолжал думать о тех, кто остался в Афганистане. Придя в часть, я ознакомил штаб с теорией Семена – командир с воодушевлением принял информацию к сведению. Меня назначили командиром истребительного батальона. Я тебе расскажу лишь один эпизод, хотя таких было пять. – Андрей вздохнул. – Было лето и очень жарко. Днем мы прятались, одевшись в афганское барахло, а по ночам шли к цели – к пакистанской границе. Мы заняли позиции и стали ждать: час, два три… Жара, ткань липнет к телу, жажда мучает – глоток горячей воды из солдатской фляжки кажется вкуснее меда – и азарт охотника, когда забываешь, что такое опасность, которая поджидает тебя за каждым кустом, за каждой скалой: было такое ощущение, как будто тебя привили на иммунитет от вражеских пуль. Где-то в середине ночи горизонт прорезал луч света, и, наконец, я вздохнул с чувством облегчения. Нас было двенадцать человек. Я дал команду приготовиться к бою.
Ночь была тихой, нежной, мирной. Дневной зной отошел и дул приятный ветерок. Перед нами распростерлась ночная загадочная и зловещая долина.
Колонна двигалась зигзагами, свет фар бродил по ночному небу, но шла в одном направлении – к нам, прямо в капкан. Я обошел позиции, нащупал установленный на каждом автомате и пулемете прибор НСПУ, прицелил сектор обстрела и поменял некоторым солдатам позиции. Прижавшись к камню как к спасителю, я стал думать, сколько их там может быть: человек двадцать, тридцать, может больше. Но у нас было большое преимущество – мы начнем стрелять первыми, а там они, наверное, еще и спят. Я по рации доложил в центр. – По лицу Андрея было видно, что картина из прошлого проплывает перед его глазами как наяву. – Когда колонна подошла вплотную, мы открыли огонь и путникам не оставили никакого шанса. Затем надо было проверить содержимое грузовиков. Я и еще двое солдат стали приближаться, а остальные держали все под прицелом. Когда я подошел к кабине грузовика, я увидел лежащего вразвалку моджахеда и то, как он мгновенно достал из-под бока автомат. Я помню его глаза, залитые кровью и звериный оскал зубов: он опередил меня на доли секунды и нажал на курок. – Андрей сник и с минуту молчал. – Я видел много раз, как умирали солдаты, а на этот раз под прицелом душмана я видел мгновенную собственную смерть, растянутую во времени. В мыслях я разделил участь тысяч погибших воинов – я был не лучше их, не защищеннее их. Я запомнил навечно образ моей смерти…
Игорь остался сидеть, навострив уши.
– Андрей Юрьевич, я что-то вас не пойму, он вас убил что ли? – спросил ошарашенный Игорь.
Андрей повернулся к нему лицом.
– Как видишь, – с легкой иронией проронил Андрей. – Автомат не сработал – в его затвор минуту назад попала пуля, может быть, от меня. Я обливался холодным потом и долго не приходил в себя. Каково быть убитым на войне…
– Да, очень трогательная история, – серьезным тоном сказал Игорь. – А второй орден за вторую колонну?
Андрей как будто не слышал – он еще не вышел из того боя. – Что?
Игорь повторил вопрос.
– Нет. Это за высоту Сатукандав.
* * *
– Расскажите: у нас много времени, пока Семен Павлович очнется.
Андрей уже был другой, он повел взглядом по коридору больницы – все те же скорбные лица, которые лелеют надежду, как и он.
– В завершение войны, чтобы усилить роль правительственной армии была проведена совместная операция под кодовым названием «Магистраль» под руководством командующего 40-й армией генерал-лейтенанта Б. В. Громова. Она прошла успешно – потери были минимальными. Это говорило о том, что советская армия набрала опыта ведения локальных войн и начала чувствовать себя уверенно на всем пространстве Афганистана. Целью операции была деблокирование дороги в окружной центр и оттачивание мастерства правительственных сил. Я же участвовал в десантном полку под руководством полковника Грачева по захвату перевала Сатукандав. Мой батальон быстро занял господствующую высоту и стал прикрывать подъем других групп на хребет. Когда артиллеристы начали канонаду по укрепленным форпостам противника, он начал в панике беспорядочно покидать свои позиции. Тогда мы, не мешкая, ударили по флангу и зашли в тыл – так был захвачен важнейший оборонительный узел – ключ ко всей обороне моджахедов…»
Там командующий армией Громов повел себя как настоящий военачальник. Американцы предрекли: «…русские, наконец, поломают себе зубы об эту высоту». Но ничего: мы им показали кузькину мать – за короткое время мы выбили американскую надежду с высоты, аж пятки сверкали. Вот так, браток: на войне как на войне. – Он начал шарить по карманам, ища пачку сигарет: сначала левой рукой постучал по левому карману, потом правой по правому, затем пришел в себя. – Ах, забыл: здесь же нельзя курить. Потом, знаешь, что случилось?
– Что?
– Я собрал все события в кучу и защитил кандидатскую диссертацию: «Стратегия и тактика локальных войн». Это должен был написать Семен – это его идея или хотя бы я вместе
