68 дней - Елена Калугина
***
Макс сегодня хорошо кайфанул. Всё получилось, как задумано, и даже лучше. Когда планировал устроить дискач, мысль вертелась: утру нос этой занозе Линке. Пусть знает, что мы и покруче можем, чем она со своими недоделанными музыкантишками. Потом с Линкой всё рассыпалось, а идея осталась. И надо же такому случиться – она пришла. Что скрывать, гарцевал, да, и перед ней тоже. Теперь она из зала так на меня смотрела, аж повизгивала от восторга. Подружка у неё ничего так, симпатичная. Позвала на танцы. Почему нет, поработали с ребятами, можно и самим отдохнуть.
Стоим теперь на крыльце, как идиоты. Глянул на Линку, а она так преданно, по-собачьи смотрит на меня. На всё готовая. Стали с парнями обсуждать, куда двинуть дальше. Танцы обломались, настроение осталось. Правда, поздновато уже, двенадцатый час. Наверное, по домам пора. Линка стоит, не уходит, ждёт чего-то. И тут у меня с языка как-то само слетело: "Ну что делать будем, парни? Может, по кругу пустим?" И на Линку кивнул. Пацаны что-то заскучали сразу, засобирались. А я смотрю, что дальше будет. Неужели она и это проглотит? Прав был Серёга, проглотила. Улыбается стоит. Тьфу ты . Глаза бы мои на неё не смотрели.
Попросила до дома проводить. Транспорт не ходит уже, на тачке надо ехать. Ну что, сказал "а", говорю "б": денег нет, мол, сама добирайся. Упёрлась, говорит, страшно одной. А деньги есть у неё, сама заплатит. Да, чем дальше, тем поганее на неё смотреть. Надо же, её так унизили, считай, при малознакомых мужиках шлюхой обозвали. А с неё, как с гуся вода. Вот тебе и целка-невредимка. Ладно, довезём, раз просит. Поймали машину, доехали до её дома, она денег дала столько, чтобы ещё и нас таксист домой отвез. Улыбнулась, вежливо попрощалась и домой пошла. А у меня ком к горлу подступил, как будто стошнит сейчас. Вот теперь всё, сто пудов, прошла любовь, завяли помидоры.
Глава 10
Падает снег, падает снег -
Тысячи белых ежат…
А по дороге идет человек,
И губы его дрожат.
Мороз под шагами хрустит, как соль,
Лицо человека – обида и боль,
В зрачках два черных тревожных флажка
Выбросила тоска.
Измена? Мечты ли разбитой звон?
Друг ли с подлой душой?
Знает об этом только он
Да кто-то еще другой…
…
Падает снег, падает снег,
По стеклам шуршит узорным.
А сквозь метель идет человек,
И снег ему кажется черным…10
Лина шагает по утоптанной тропинке к дому и повторяет под скрип снега, как заведённая, снова и снова. Один шаг – одно слово: "Это. Всё. Это. Всё. Так. Больше. Нельзя".
Поднялась по лестнице, открыла дверь ключом тихонько, чтобы не разбудить папу. Он, конечно, не спит, ждёт. Папочка, спи, всё хорошо, я дома. Я в порядке, я здорова. Может быть, не совсем жива. Может быть, чуть-чуть умерла. Но это пройдёт. Обязательно. Я обещаю.
***
Так больше нельзя. От этих слов, прозвеневших в голове, как будильник, Лина проснулась на следующее утро. Впервые за много дней она может думать о ситуации с Максом чётко и предельно конкретно: это тупик. Нырнув в мерзкую зловонную яму унижения, она достигла дна. Ниже опускаться некуда, остался один путь – наверх. Из тупика надо выходить. Как известно, выход находится там же, где вход. Надо отмотать плёнку назад, вырезать из неё кусок и склеить концы. Надо вычеркнуть из жизни шестьдесят восемь дней – от седьмого ноября до тринадцатого января, как будто их никогда не было. Стереть из памяти, а потом, намного позже, когда стык зарастёт и станет незаметным, нарисовать поверх него новые воспоминания, в которых останутся все люди и все события, кроме Макса. Его не существует. Есть где-то незнакомец, среди тысяч людей, наполняющих корпуса Института. Совсем не обязательно знать всех. Никто не заставляет со всеми общаться. Мы выбираем сами, кого оставлять в своей жизни, а кому там не место. Нет такой пары – Полина Кислякова и Максим Полынников. И никогда не было.
Решение принято. Боль в солнечном сплетении понемногу притупилась, стало чуть легче. Лина как будто заткнула слив в ванной резиновой пробкой, и утечка сил сразу прекратилась. Всё, можно жить дальше. Осталось зализать рану и восполнить потери жизненных сил. Правда, есть ещё одно дело: Макс должен как можно скорее узнать, что его больше нет. Во избежание недоразумений. Чтобы Лина могла жить дальше свободно и спокойно, не опасаясь внезапно наткнуться на Макса в момент, когда она окажется расслабленной, открытой. Нельзя позволить ему нанести новый удар. Лучше всего вообще нарастить стальную броню и носить не снимая. Тяжело, но других вариантов нет. Теперь важное, теперь объявление войны.
***
Макс идёт по коридору четвёртого этажа. Почему его занесло сюда, где лаборантская Лины, он не понимает – ноги сами пришли. После вчерашнего остался во рту привкус дерьма. Как будто перепачкал язык в мерзких словах. Хочется прополоскать рот. Перед глазами стоит Линка с застывшей на губах жалкой улыбкой. И помертвевшими глазами. Пожалуй, он перегнул. Она всё-таки живой человек. Не обязательно пинать даже приблудную собаку, которая легла перед тобой кверху пузом. А тут целая девушка. Ну да, уже не моя девушка. Всё равно, как-то не по-мужски получилось. Всё-таки Серёга козёл. Науськал его, как шавку, а Макс и рад стараться. Поезд ушёл, теперь ничего не изменить, но мужиком-то надо оставаться всегда. Чтобы самому себя уважать, хотя бы.
Погружённый в невесёлые думы, Макс не сразу заметил, что Лина идёт навстречу. Невольно залюбовался: походка лёгкая, пружинистая, клетчатая юбка красиво ниспадает складками, подчёркивая линии бёдер. Гордо поднятая голова, взгляд устремлён куда-то вдаль, мимо него. На лице – незавершённая улыбка, как будто захотела улыбнуться, но передумала. Как тогда, на лабах, когда увидел её в первый раз…
Шагнул к ней: "Лин, привет!" Она прошла мимо, не повернув головы, даже не сбившись с шага, обдала лёгким ароматом духов и, пока Макс подбирал упавшую челюсть, скрылась в переходе в старый корпус. Вот как!.. Неожиданно. Куда делась вчерашняя жалкая собачонка, вилявшая хвостом в надежде получить порцию ласки? Эту Лину Макс увидел впервые. Как будто
