68 дней - Елена Калугина
Что-то заворочалось в груди, зашевелилось, какая-то тревога, предчувствие непоправимого. Словно привычная реальность вдруг вышла из-под контроля, и надо спешить, надо срочно исправить ошибку, пока всё не зашло слишком далеко, пока не стало слишком поздно. Макс еле дождался вечера, чтобы набрать номер Лины. Услышав знакомое "я слушаю", поздоровался. И не поверил ушам. Из трубки раздался металлический голос, похожий на автоответчик: "Забудь мой адрес и номер телефона. Ты для меня больше не существуешь. Не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Никогда". И сразу же в трубке раздались короткие гудки.
Макс на мгновение потерял связь с реальностью. Привычная картина мира рухнула, погребла под обломками всё его вчерашнее самодовольство. У обновлённого Макса напрочь исчезло желание когда-либо ещё проверять чьи бы то ни было границы терпения.
***
Умная Лина отплясывает акробатический рок-н-ролл и напевает.
"Вот теперь тебя люблю я,
Вот теперь тебя хвалю я!
Наконец-то ты, дурында,
Умной Лине угодила!
Но расслабляться рано, дорогуша. Это всего лишь первый раунд, и счёт в нём – да, один – ноль в твою пользу. Но в этом бою ещё много раундов. И впереди ещё не один бой. Главное – выиграть не отдельные сражения, а всю войну. Желательно, с полной и безоговорочной капитуляцией противника. Ты победишь, я в тебя верю!"
Легко Умной Лине говорить "победишь"! Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. На деле нет ни стратегии, ни тактики. Как быть дальше? Что делать? Вдоволь насладившись секундной растерянностью Макса, Лина приступила к разработке детального плана операции "Я не знаю, кто такой Макс". Просто исчезнуть с его горизонта, стараться избегать маршрутов, на которых есть риск столкнуться – не вариант. Всё с точностью до наоборот.
Как там, у Евгения Шварца в "Обыкновенном чуде"? "Я гналась за вами три дня, чтобы сказать вам, как вы мне безразличны! … Вы так обидели меня, что я все равно отомщу вам! Я докажу вам, как вы мне безразличны. Умру, а докажу!"
Конечно, Лина не станет умирать, чтобы доказать. Не будет гоняться за Максом по коридорам Института со шпагой наперевес. Но что-то в этих словах есть, какой-то глубинный, правильный смысл.
Значит, тактика такова: попадаться ему на глаза. Часто, но строго дозировано, чтобы он ничего не заподозрил и не разгадал коварный план. Методично проходить мимо, как будто он пустое место. Медленная китайская пытка забвением, на глазах у изумлённой публики. Как капли воды на макушку.
Кап – я тебя в упор не вижу.
Кап – я тебя знать не знаю.
Кап – и знать тебя не хочу.
Лина действует по плану. Она объявила самой себе военное положение, всеобщую мобилизацию и готовность вступить в бой в любую минуту. В Институте она всегда собрана, внимательна, начеку. Защищена колючими стальными доспехами. Бывают, конечно, форс-мажоры. Например, если приходится ходить по коридорам во время студенческих перемен, когда галдящая братия вываливается из аудиторий и сводит обзор до нуля. Случалось, что Макс выныривал из толпы прямо перед носом, а Лина оказывалась не готова, не успевала надеть на лицо безразлично-презрительное выражение. Латы, шлем, забрало хорошо защищают, но они тяжелы и неудобны, Она же всё-таки живая, иногда и ей хочется побыть открытой, жизнерадостной, просто улыбаться, здороваясь со знакомыми.
Однажды Максу пришлось проталкиваться через толпу студентов, чтобы дойти до вахты, взять ключи. Совершенно внезапно прямо перед ним оказалась Лина. Настроение привычно испортилось – ему страшно не нравится, что девушка его упорно игнорирует. Похоже, ситуация безнадёжная, и напрягает всё сильнее. Но сегодня… Она на секунду подняла глаза, и он поймал её взгляд. Тот самый взгляд, что заворожил его прошлой осенью, на лабе. Она мгновенно густо покраснела и тут же надела на лицо непроницаемую маску, отвернулась, поспешно проскочила мимо. Но Макс успел уловить то, что до сих пор не удавалось: она по-прежнему думает о нём. Он всё ещё ей не безразличен, что бы она ни старалась показать. Как ни странно, немного полегчало.
Макс спрашивает себя: что он чувствует к этой девушке? Почему думает о ней, почему она, как заноза в сердце, не даёт ему покоя? Ведь у них всё кончилось, он сам так решил. Она сопротивлялась, не хотела его отпускать, став навязчивой, жалкой, вызывая лишь презрение и желание отодвинуть её от себя подальше. Отодвинул. Резче, чем хотел, так уж получилось. Но почему никак её не забудет?.. Макс иногда злится на себя, старается вспомнить те моменты, которые были ему отвратительны: когда Лина подкалывала его, насмехалась, изображала из себя умудрённую опытом женщину, играющую от скуки с желторотым сосунком. "Сидишь, млеешь…", – почему-то именно это слово действовало на Макса, как красная тряпка на быка. Нагнетая в себе раздражение, он пытался перевести чувство неприязни в ненависть, чтобы уж совсем избавиться от наваждения, от памяти о лучших минутах, проведённых с ней, вырвать воспоминания с корнем и затоптать. И тогда, может быть, наконец, вздохнуть свободно.
Лина бесится. Ей недостаточно почти круглосуточного участия в боевых действиях. Она не может справиться с тем, что при виде силуэта Макса в коридоре, её сердце на мгновение перестаёт биться, падает в бездну так же, как раньше, когда всё у них ещё было замечательно… Лина запретила себе думать о том хорошем, что случилось между ними. Усилием воли она вызывает в воображении картины, как Макс её унижал. Как презрительно смотрел на неё, ожидающую поцелуя возле подъезда. Как развернулся и ушёл тогда, в магазине. Как оттолкнул её руку. Как предложил пустить по кругу. И в ней пробуждается ярость. Эта могучая сила сметает на своём пути всё. Она подтаскивает плохие воспоминания, как снаряды на передовую. Она порождает и питает ненависть к Максу. Она забирает много сил, но приносит долгожданное опустошение и безразличие. Волна ярости отступает, давая Лине передышку, чтобы накопить мощь и накатить снова.
В тот памятный день Лина, Валя и мам Вера пошли обедать на первый этаж, в кафе. Отстояли очередь, растянувшуюся на весь обеденный зал, набрали в подносы съестного и уселись за столик. Лина села лицом к входной двери. Ей всегда казалось, что не стоит подставлять спину под взгляды входящих людей. Спина – самая незащищённая часть, тыл. Только очень спокойные толстокожие люди способны не обращать внимания на взгляды в спину. Лина занесла вилку над очередным пельменем, и в эту минуту в кафе вошёл Макс. В своей неизменной красной олимпийке. Такой родной, такой далёкий, такой… ненавистный!.. Встал
