Невозвратный билет - Маша Трауб
Я была рада, что мама не стала меня ругать. И рада, что есть человек, который говорит, как мне нужно поступить. Сама бы я доходила беременность и родила лишь потому, что не смогла решить, идти на аборт или нет. Маме я верила. Раз она говорила, что так надо, значит, надо. Если бы Гриша со мной поговорил, если бы хоть кто-то, врач например, сказал бы, что не стоит… Но рядом была только мама, которая решила, что так для меня будет лучше. Если бы да кабы… Тогда бы сейчас я была мамой прекрасной девочки. Мама все время находилась рядом, сидела под дверью, ждала, забрала меня домой, клала мне ледяную грелку на живот, давала таблетки, поила чаем. Говорила, что скоро все пройдет и не стоит по этому поводу так убиваться.
Я помню, что плакала, лежа на кушетке перед абортом. И плакала после. Но в момент операции даже слезинки не проронила, хотя мне было так больно, как никогда в жизни. До сих пор помню ту боль – тянущую, не прекращающуюся, нескончаемую. Я не понимала, как могу выдержать еще хотя бы минуту. Хотела умереть. Но не умерла. Врач шептала маме, что моей девочке было почти двенадцать недель. Еще несколько дней – и ничего нельзя было бы поделать. Она говорила об этом так, будто речь шла о чем-то страшном. О том, что нельзя было бы сделать аборт, а не о том, что я могла бы родить ребенка. Мама считала, что спасла мое будущее. Врач ее в этом поддерживала. Через месяц та же врач поставила мне внутриматочную спираль. Я даже не знала, что есть такие и зачем они нужны. Спросила у врача: зачем? Она ответила: «Трахайся сколько влезет. Не залетишь. И скажи спасибо матери, что она тебя не прибила, а сюда привела». После этого я вообще не могла ни на кого смотреть. Замуж вышла почти в тридцать лет. Сейчас у меня двое детей – сыну годик и дочери шестнадцать. Столько, сколько было мне, когда я ее могла родить.
У меня были сыновья-близнецы. Сашка и Пашка. Мы смеялись с мужем: Сашка – в честь моего отца, Пашка – в честь его. Он со мной везде ходил – и в консультацию, и на УЗИ, и на анализы. Хотел при родах присутствовать, пуповину перерезать. Сам, я не просила и не заставляла. Обещал, что не упадет в обморок. Мы много смеялись тогда. По любому поводу. Не беременность, а сплошное веселье. Я хохотала так, что боялась родить раньше времени. Умоляла мужа перестать меня смешить. Это было счастье, те месяцы. Будто судьба мне отпустила всю радость за многие годы вперед. Я не предполагала, что больше никогда не смогу смеяться так, как тогда. Муж искал, где пятка Сашки, а где попа Пашки. С животом разговаривал. Удочки купил детские – он рыбалкой увлекался и мечтал, как с сыновьями будет рыбачить. Мы хохотали, представляя, как он за тремя удочками будет следить. Сколько смеялись, столько потом и плакали. Даже больше. Замершая беременность. Меня вычистили. Больше я родить не могу. Муж ушел. Не смогли мы это пережить. Пытались. Не получилось. У мужа все хорошо. Он женился. Теперь у него есть дочь. У меня никого. Только мои мальчики. Каждый день их вижу во сне, наблюдаю, как они растут. Они красивые и умные.
Я не была молоденькой дурочкой. Двадцать три года. Дима был старше на десять лет и казался мне очень умным и очень взрослым. Ко мне он относился как к маленькой девочке – опекал, оберегал, помог найти работу. Делал подарки, покупал одежду, джинсы и туфли. Я даже носить их боялась, настолько они были дорогими и красивыми. Я знала, что Дима женат, он не скрывал, сразу предупредил, но уверял, что с женой они давно не вместе, живут как соседи. Говорил, что надо потерпеть и он обязательно разведется. Но то жена заболела, то у сына какие-то проблемы. Сейчас не время. Как будет подходящий момент, так сразу все расскажет жене. Но любит он только меня. Я верила его словам. Дима был нежным, заботливым и щедрым. Мог неожиданно приехать, вытащить меня с работы и повести пить кофе. Чаще всего мы встречались по утрам, он заезжал до работы. Иногда получалось вечером, но Дима всегда спешил. Я готовила ужин, к которому он не притрагивался. А спустя час убегал, объясняя, что нужно еще в аптеку – у сына температура поднялась. Я думала, что мне достался самый лучший мужчина на свете. Надо только потерпеть. Я никогда ему не звонила, никогда не тревожила. Мне бы и в голову не пришло ему навредить или как-то подтолкнуть к решению. Дима очень во мне ценил это качество. А я ему верила и просто ждала. Два года. Наверное, ждала бы и дольше, но и противозачаточные таблетки не дают стопроцентной гарантии. Я забеременела и была счастлива. Даже не сомневалась, что Дима тоже обрадуется. Мне хотелось родить девочку. Ведь сын у Димы уже был, а я мечтала подарить ему дочь. Приготовила ужин и сообщила Диме новость. Он вышел в коридор, вернулся с бумажником и положил на стол деньги. Много. Я улыбалась, как дурочка. Думала, что это
