Загряжский субъект - Василий Афанасьевич Воронов
Один богатый, молодой и независимый пошел против улицы, против неприхотливых нравов земляков. Он свободно выпускал кавказскую овчарку на улицу и наблюдал, как она охотится на соседских балуев. Соседи возмутились, заволновалась улица. Молодой послал всех и посоветовал строить цивилизованные вольеры. Мало того, он сам повадился охотиться на котов. Сидит на лоджии в кресле-качалке и выцеливает из мелкашки несчастных. Не на полушубки, как в Загряжске, а для потехи. Такого в Забалуеве сроду не видели, и это сильно уязвило простодушных жителей.
Товарищество посоветовалось, и в милицию поступил анонимный звонок о заложенной бомбе в доме обидчика. Наряд ОМОНа с саперами и собаками немедленно явились по адресу, вытащили хозяев и обыскали весь дом. Бомбу не нашли, но обнаружили автомат, пару гранат и незарегистрированные ружья. И мелкашку, орудие убийства уличных котов. Хозяин до сих пор ходит по судам и филином смотрит на соседей, косо здоровается. Дошло, кажется. Против товарищества, хоть ты молодой и независимый, не попрешь.
Мэрия мало вмешивается в жизнь забалуевцев, да они и сами давно ничего не ждут от нее. Население как-то само собой живет, копошится, размножается… На зиму в погреба запасается картошка, лук, морковка, капуста, свекла, чеснок. В бочках квасятся огурцы, помидоры, яблоки, грибы, сливы и терен. Много также всякого варенья и компотов. В стеклянные банки запечатывают сало, солонину балуев, уток и гусей. Такого сала, как в Забалуеве, нет даже в Загряжске. При засолке оно приправляется укропом, чесноком, сельдереем и прямо тает во рту. Если позже случится отрыжка, она долго держит букет пряностей. Жители очень любят сало. Знающему человеку легко отличить в толпе забалуевца по неповторимому чесночно-сельдерейному дыханию.
Водку в Забалуеве совсем не пьют. Ни московскую, ни кавказскую, ни свою, ни «Забалуевку», ни, боже упаси, импортную, которая вовсе никуда не годится. Отрыжка от нее с парфюмерией, утром режет глаза и чешется по всему телу.
Забалуевцы кушают свой напиток, очень полезный, натуральный. Изготавливают его просто, как отцы и прадеды, через трубочку. Но в совершенстве далеко превзошли предков. Самый простой продукт из сахара и дрожжей делают разве только на продажу. А самые изысканные… нет, нельзя сказать, секрет. Выпейте стопку и не закусывайте, только дышите. Снизу от языка и все небо нежно обволакивает малиной. Выпейте стопку из другой бутылки – натурально обволакивает жерделой. Если попробовать из третьей – слышишь тыкву во рту. Из четвертой – слива-кубышка, настоящая кубышка. Из пятой – нет, всего не перечесть, этот напиток как-то незаметно подкрадывается. Малину любят девчата, жерделу – замужние женщины, тыкву – бабы постарше, а сливу пьют все вместе. Такого фруктового разнообразия домашнего напитка нет, наверное, даже у румын. В гости друг к другу ходят не иначе как с двумя-тремя наименованиями.
Все забалуевцы, начиная со школьной скамьи, носят усы, причем исключительно черного цвета. Неважно, рыжий ты или седой, лысый или кудрявый, усы обязательно черные. А женщины все блондинки, загляните в самый дальний закоулок – одни блондинки, хотя под мышками можно обнаружить и другие масти. Откуда это пошло, никто не знает. Предполагают, что у секунд-майора Забалуева в 1772 году были черные усы, а девки рожали от него исключительно блондинок. Кто его знает, как можно, чтобы от одного человека пошла такая мода.
Практически о каждом забалуевце можно писать историю, и не жалко бумаги. Конечно, эти беглые заметки – только слабый намек, заячьи метки на снегу, отрыжка от праздничного обеда. Вся правда под силу только Павлу Забурунному, но, увы, обе его рукописи давно лежат под сукном. Остается только позавидовать потомкам нашим, которые впервые откроют страницы «Хлеб с маслом» и «Совсем без масла». Это не только трагедия талантливого писателя, но общая беда наша. Несть пророка в отечестве!
7
Кому на Руси хорошо и много ли человеку нужно? Один старичок уверял, что двух аршин за глаза, другой старичок говорил, что ему требуется вся земля и никак не меньше. Бедный человек сидел в норе, кушал сухарики с водой и просиял в святости. Богатый каждый божий день кушает колбасу и пиво, мучается запором и никакой значимости. Сколько мудрецов на земле перемерло в поисках размера потребительской корзины. Где край и что конкретно человеку нужно, чтобы он помирал удовлетворенно и, смежая веки, не слышал укора, что зря коптил небо. Кто-нибудь даст ответ? Никто не дает ответа!
Маленький Гаврик Курлюк бегал с ребятишками на Дон в сатиновых трусах с репаными пятками, ловил раков и пескарей, воровал груши в колхозном саду и курил охнарики за компанию. Родители-колхозники жили бедно, но Гаврику хватало кружки молока и краюхи хлеба.
Летом для ребятишек еда под ногами: дикий чеснок, козелики, кашки и купыри, солодка. Удачный налет на колхозную плантацию – и полны пазухи помидоров, огурцов, дынь и арбузов. Под камышами ловили бреденьком плотву и карасей, запекали рыбу в костре и наедались до икоты. А зимой… Курлюк часто вспоминал те далекие забалуевские зимы – с большими слежалыми снегами, трескучими морозами, с густым дымом из труб, скрипом полозьев, с горами зеленого пиленого льда. Лед возили подводами к яме у сепараторного цеха. Ребятишки с красными от мороза щеками со смехом с криками помогали разгружать подводы, укладывать лед в яму и сверху утаптывали солому. Потом бабы из цеха наливали ребятам по кружке сливок и звали приходить завтра.
Сколько еды на белом свете, сколько напитков, много всего попробовал Гаврила Курлюк, но тех, как в детстве, теплых, с пеной, с масляной текучестью во рту – те сливки Гаврила пил теперь разве только во сне. Улыбался, сладко мычал, чмокал губами и больно толкал жену своими круглыми пятками. Та в ответ обиженно ширяла мужа острым локтем в живот и уходила спать в другую комнату.
Вот и гадай, что человеку нужно. Сыт Гаврила и богат, и славен, можно сказать, есть у него колбаса и пиво, и спит он с хорошей женой, а все снятся ему теплые сливки, зеленый лед и красные от мороза руки. И отдал бы, ей-богу, отдал за кружку тех
