Птаха - Кортни Коллинз
Привет. Марджи потягивает сок и, хотя чувствует себя иначе, старается говорить непринужденно.
Привет, отвечают они с набитым ртом.
Вы мне не поможете?
Марджи толкает по скамейке альбом в их сторону.
Я хотела бы вернуть это владельцу. Скорее всего, он оставил его здесь. Она опять листает страницы в поисках портрета Т. Вы такого знаете? По-моему, его зовут Т.
Ну да. Он учится в нашей школе.
Мальчик откусывает фалафель. Марджи сдерживает себя, чтобы не обнять его и не выдавить из него всю известную ему информацию.
И в какой школе? – спрашивает она, изо всех сил пытаясь держаться уверенно.
Гимназия Дарвина. Но он в десятом классе.
На два года старше нас, добавляет другой.
У Марджи пересыхает во рту, и она отпивает большой глоток сока.
Вы можете отнести его в школу и отдать дежурному, говорит первый, кивая на альбом.
До понедельника не смогу. А кто бы ни был владельцем, он, наверно, волнуется. Вы не знаете, где живет Т? У вас нет его адреса? Я бы отнесла прямо сейчас.
Марджи слышит в своем голосе отчаяние. Мальчики тоже. Они встают и обмениваются взглядами.
Нам пора, говорит один, и они быстро уходят.
Я просто хочу помочь, кричит Марджи вслед.
Она захлопывает альбом. Можно ли ее арестовать за попытку вызнать у детей адрес другого мальчика, думает она. Положив альбом в сумку, Марджи идет обратно к машине. После обдувающей прохлады торгового центра ударившись о стену жара, она теряется и не может вспомнить, где оставила свой «Датсун».
Она клянет себя. Почему нельзя было просто устроить выходной и под пару бутылок пива посмотреть ролики о дрессировке собак? Что ей дадут эти поиски?
Марджи вспоминает: машина стоит на крытой парковке, не на улице. Она находит ее и какое-то время просто сидит. Проблема в том, что у нее нет жизни. И она жадно ищет ее.
Марджи едет в центр. Паркует машину. Шарит в бардачке в поисках блеска для губ, находит. Тот расплавлен. Она мажет губы и берет немного на кончики пальцев, чтобы пригладить волосы.
Марджи остановилась в квартале от единственного известного ей гей-бара. Вывеска над дверью представляет собой флажок с блестящий радугой. Ей знаком этот район, но сюда она никогда не заходила. После переезда она вообще нигде не бывала. А в Мельбурне бары и рестораны составляли ее жизнь.
Внутри сплошь гетеросексуалы. Но в помещении довольно темно, их можно не замечать, а коли уж она зашла, почему бы не выпить. Марджи садится за стойку и пытается воскресить в себе что-нибудь из прошлой жизни. Ведь Марджи Шапиро зажигала. В некоторых кругах ее даже считали оторвой. Она ставит локти на стойку, машет официантке и старается принять такой вид, будто ей нравится сидеть тут одной и никого не ждать.
Она выпивает два пива, ест арахис и борется с желанием достать из кармана телефон. Все равно ей никто не звонил. Не бывает у нее и спорадических обменов СМС. В Мельбурне остались и мебель, и друзья; бывшая подала все так, что Марджи ее бросила и она горюет.
Марджи сидит и пытается вспомнить, когда последний раз ходила в бар. Да, «Фицрой», Мельбурн, с друзьями после работы. Нынешняя жизнь совсем другая.
Занято?
Марджи изучает женщину. Темные глаза, красивая. Жду друга, врет она.
Надеюсь, он не появится. У женщины акцент, который Марджи не может определить. Повернувшись лицом к стойке, она садится и спрашивает: Что пьешь?
Марджи приподнимает почти пустой стакан с пивом.
Неплохое пиво, говорит женщина.
Я тоже ничего. Марджи раздумывает, помнит ли в ней хоть что-то про флирт.
Ну, это я заметила еще с того конца зала.
И начинается.
Они крутятся на стульях, смотрят друг на друга, опять отворачиваются, по очереди покупают выпивку, говорят, молчат, опять говорят. Женщину зовут Иззи, она член бразильской сборной по женскому футболу. Марджи старается держаться спокойно. Если бы можно было послать кому-нибудь СМС. Им машет женская сборная Бразилии по футболу. Соскользнув со стула и пройдя по залу, Марджи понимает, что уже пьяна. Кто-то покупает пиво на всех, потом Марджи в честь приезда в Австралию заказывает команде по коктейлю. И еще.
Иззи наклоняется к Марджи. Друг так и не пришел? В баре прибавляется людей и становится шумно. Иззи и Марджи переплетают под столом ноги, и Марджи шепчет Иззи в ухо:
Я соврала. У меня нет друзей. Вообще нет. Кроме собаки. Элси.
Не верю. Иззи тянет Марджи танцевать.
Иззи кружит Марджи, потом прижимает к себе. Марджи чувствует себя свободной, распущенные волосы падают на лицо. Она кружится, кружится. Но и после танца кружение не прекращается.
По-моему, мне нужно сесть. И Марджи пытается найти свободное место подальше от команды и толкотни у стойки.
Я принесу тебе воды, говорит Иззи, и, едва она отворачивается, Марджи выходит из бара и мчится по улице, так, словно за ней гонится вся футбольная команда.
Добежав до машины, Марджи падает на сиденье. Смотрит во все зеркала. Ее никто не догонял. Она сжимает руль и уверяет себя: я не слишком пьяна, ехать можно. Надо домой, покормить Элси, погулять с ней.
Она долго ждет, прежде чем появляется возможность выехать на проезжую часть. Ей мигает какая-то машина. Она забыла включить фары.
Марджи стиснула руль так, что побелели костяшки пальцев; едет то слишком медленно, то слишком быстро; останавливается у светофора на зеленый свет, поскольку предельно осторожна; и в то же время ей море по колено.
Каким-то образом Марджи удается доехать до дома. Ее не остановила полиция, она ни в кого не врезалась. Марджи тормозит в нескольких метрах от подъездной дорожки перед соседним участком, едва успевает выскочить из машины, и ее как из трубы рвет прямо на соседский газон.
Она стоит на четвереньках и, вдруг протрезвев – ну, может, не до конца, – благодарит Бога, что соседский пес спит, а не бегает вдоль забора, облаивая ее. Марджи вытирает рот футболкой и, шатаясь, идет к своим воротам. В кои-то веки ей не хочется будить соседей и мстить за все случаи, когда ей не давала уснуть их собака. Она медленно заезжает и, прежде чем запереть ворота, оборачивается на свою поблескивающую в свете уличного фонаря блевотину. Пытаться смыть ее шлангом слишком рискованно. Остается только надеяться, к утру все уйдет в землю. Или испарится. Скорее всего, соседи подумают
