Йалка - Марина Чуфистова
Я ожидал увидеть мужчину в черной водолазке и шарфе. Почему-то я так себе представляю театральных деятелей. Но Кирилл Медвог удивил. Он умеет удивлять. Невысокий, с пузиком и большим лбом, в льняной рубашке, расстегнутой до самого пупка, с мягкими кудрями почти до пояса. Он больше походил на учителя йоги или какого-нибудь гуру из Таиланда.
Мы представились по очереди. Нужно было назвать всех, кто представлялся до тебя, и назвать свое имя и что-то, что тебя больше всего определяет. Мне повезло, я был четвертым. Ангелина – методист школы раннего развития, Глеб – специалист по взысканию долгов, Матвей – бармен и диджей, что-то про пикап, и я, Йалка, – копирайтер, нуоли.
– Ваше домашнее задание на сегодня – прийти домой, раздеться и не одеваться до завтрашнего утра или дня, в зависимости от того, сколько вы спите. Учтите, я узнаю, если вы не выполнили мое задание…
– У меня старенькие родители.
– И что?
– Они не поймут.
– И что?
– Мы живем в одной квартире.
– И что?
– Я не могу ходить голая перед отцом.
– Сколько ему лет?
– Семьдесят пять.
– А тебе?
– Тридцать.
– Значит, он от силы проживет еще лет десять, прежде чем умрет или превратится в овощ. Ты готова отложить себя на десять лет?
– Что значит – отложить?
– Забыть о себе, своих стремлениях, своих желаниях, своих удовольствиях?
– Я бы не хотела так ставить вопрос.
– Тем не менее он стоит именно так.
– Кирилл Леонидович, я правда не могу.
– Тогда прошу на выход. – Он указал рукой на дверь из аудитории. – Лена, вычти подоходный и верни деньги…
– Ангелина Смирнова.
– Ангелине Смирновой.
Я смотрел, как Ангелина – методист школы раннего развития – покрывается красными пятнами, а Кирилл спокойно ждет, когда она выйдет из класса. В этот момент я возблагодарил Все Сущее за то, что Элина уехала на неделю в Москву на обучение.
– Кто-то еще хочет последовать за Ангелиной? – Кирилл держал дверь открытой, было в этом действе что-то театральное. – Мы вернем вам деньги за вычетом налогов, ибо я плачу налоги. Ну так что? Мы можем продолжать?
Все двадцать человек молча кивнули.
– Я, конечно, не требую отчета, не прошу прислать селфи в общий чат, хотя было бы забавно. Это ваша ответственность перед собой. Но, поверьте моему опыту, на следующей встрече я пойму, кто не сделал домашнее задание. У меня плохая память на имена, но ваши лица я запомнил. И то, как вы сейчас стоите, как заполняете пространство, иначе говоря, ваши композиции я запомнил. Все свободны до среды.
Мастер вышел. Его помощница Лена поспешила за ним. Вениамин улыбнулся мне и похлопал по плечу. Он был одним из преподавателей по сценическому движению и бадди нашей группы.
По дороге к выходу он рассказал, как сам когда-то выполнил это задание. Вениамин тогда жил с бабушкой. Она хоть и плохо видела, но, когда внук на пороге снял с себя всю одежду, покачала головой и сказала: «Весь в деда!»
В нашей новой квартире, которую снимала школа для Элины, была всего одна изолированная комната. Туалет. Все остальное пространство было открытым и свободным от всяких нравов. Невозможно было заварить чай, не потревожив друг друга. Но мне нельзя жаловаться. Каких-то семь минут, и я на работе. Каких-то пятнадцать – и я на набережной. Каких-то сколько-то минут, и я в любой точке города. До тошноты удобно. Андрей хоть и был радушным хозяином, но вздохнул с облегчением, когда я собрал вещи. Больше никаких блесток в его черно-белой квартире.
Я разделся, как рекомендовал Вениамин, с порога. Ощущение неловкости тут же сковало меня. Я один. Что может пойти не так? Поужинать пиццей, которую не доели вчера, позалипать на видео и лечь спать как можно раньше, чтобы как можно раньше проснуться и одеться. Что может пойти не так?
Я принял душ, достал, что успел, из слива. Нанес несмываемый кондиционер. Иначе шерсть будет топорщиться через одежду, высушился феном Элины. У нее новая модель. Такие используют в крутых салонах для нуоли. Какие-то ионы делают шерсть гладкой и блестящей. У Элины хорошая шерсть.
После душа я лег в чистую постель, вернее, наш разложенный диван. Мне хотелось уложить свое тело на свежие простыни. Открыл выступление Билла Берра…
В дверь позвонили. Я остался в постели. Позвонили снова и настойчивее. Я встал и подкрался к двери. Ну почему нет глазка?
– Кто?
– В доме утечка газа. Откройте.
Это точно проверка от Медвога. Не мог он так безоговорочно нам доверять. И не такой он телепат, каким хотел себя показать.
– Раздет я, раздет.
– Откройте, или нам придется вскрывать дверь.
Убедительно. Мастер не зря такие деньги берет. Я посмеялся про себя и вернулся в постель. Я уже начал писать в чат, как круто меня разыграли, как услышал, что мне действительно вскрывают замок. Не успел я осознать происходящее, как в комнате оказались несколько человек в спецовках. Я как был нагишом, так и остался. Никакой это не розыгрыш и никакая не проверка. Это вселенское чувство юмора. Уж лучше б Элина была дома.
Кажется, целый час ушел на то, чтобы домовой слесарь вернул замок на место. Он пыхтел и краснел, а я выглядывал из-за кресла нашей открытой планировки.
* * *
Заметили, как гармонично я смотрюсь на сцене? Как естественно двигаюсь и почти не путаюсь в шнуре от микрофона. Знаете, в чем мой секрет? Я тут сходил на актерские курсы, поэтому представляю, что вы все голые.
Однако здесь должна быть шутка. Итак, шутка. Почему нуоли носят одежду? Ведь никто не смущается от отсутствия трусов на медведе…
* * *
Я не мог оплатить курс Медвога. Мне бы пришлось потратить три зарплаты, которых у меня не было. Игорь не любит так далеко планировать, хотя и подписал договор с Центробанком в лице Миши на полгода. В порыве щедрости он расширил наш корпоратив на теплоходе, пригласил и крупных клиентов. Вообще-то, всех, кроме директора школы, для которой мы печатаем методички и стенгазеты. Они не поладили с первой встречи. Игорь пошутил про педофилов в парке возле школы. В его защиту скажу, что пару лет назад в том парке и правда поймали странного мужика в пальто на голое тело. И тот парк действительно густой и темный. Однако директриса с тех пор общается только с Леной, у которой двое детей-подростков.
Деньги на курс Медвога дала Элина. Передо мной была дилемма: взять деньги и стыдиться этого или
