Новые семейные обстоятельства - Маша Трауб
– Ну вот, молодец, – подбадривает та мультяшным голосом, какой бывает только у маленьких девочек. – Не бойся, я тебя держу!
В этот момент у всех проезжающих мимо взрослых одна мысль – спасти малышку.
* * *
В парке. Опять дурацкая погода – резкое потепление в январе и дождь. Главные дороги посыпаны песком, но он под дождем смешался с лужами и стал очень похож по цвету на собачьи какашки. Какашки, которых тоже немало, так же размыло дождем, и они смешались с песком.
– Осторожно! Не наступи! – кричит мне муж. У него настоящая фобия. Каждый раз думаю: он сожжет только мои кроссовки со следами экскрементов или меня заодно?
– Это песок, – замечаю я. – А вот ты точно наступил в какашку.
Муж в панике бежит в сугроб, чтобы стереть следы то ли песка, то ли того самого.
В это же время на дорожке стоит девчушка и, глядя в небо, рыдает на одной ноте: «Я устала!»
Ее понять можно. Я тоже устала и бурчу, что погода и условия – не самые благоприятные для прогулки. Ноги дрожат, руки тоже. Я уже два раза шмякнулась на попу. В третий раз не очень хочется.
Мама малышки уговаривает ее пойти другой дорогой.
– Там нет чаю!!! Нет там чаю!!! – кричит небесам девочка. Видимо, ей пообещали в конце прогулки чай из уличного кафе на колесах.
– Мы пойдем короткой дорогой, – увещевает мать.
– Там нет чаю и я устала! – причитает малышка, взывая к высшим силам.
Я тоже устала и хочу кофе. И тоже готова орать в небо. Муж говорит, что я веду себя как капризный ребенок.
* * *
У меня есть подруга Лена. Бывшая коллега. Мы редко созваниваемся, однако Лена из тех, кого ты можешь не слышать годами, но знать, что она есть. И ответит, будто вчера расстались: «О, привет!» Как правило, мы созваниваемся во время моих кризисов. Любых – творческих, личных, жизненных. Я рассказываю Лене о том, что случилось и что не вижу выхода. Вот вообще никакого.
– Ой, ну что ты причитаешь? – удивлялась Лена. – Помнишь Ирку – Ирка была нашей общей бывшей коллегой. – Вот ты хотя бы знаешь, от кого ребенка родила, а Ирка не знает, представляешь? И мужа у нее нет, а у тебя есть! – восклицала Лена. – А еще у нее собака заболела!
Я понимала, что по сравнению с Иркой у меня действительно все неплохо.
Шли годы.
– Ой, ну что ты причитаешь? – восклицала Лена в очередной раз, когда я жаловалась, что не вижу выхода из тупика и что сейчас так плохо, как никогда. – Вон Ирка второго родила и опять не знает, от кого именно. Ты хоть знаешь, от кого у тебя дети! И муж у тебя есть, а у Ирки как не было, так и нет. Еще и кошка беременна. Неделю на даче провели – и вот результат.
По сравнению с Иркой и беременной кошкой у меня в жизни все действительно выглядело неплохо.
Шли годы.
– Ой, ну что ты причитаешь? У Ирки сын-подросток решил тоннели в ушах сделать, мама чудит и говорит, что у нее деменция, но никакой деменции нет, Ирка проверяла. Собака старая, на один глаз уже ослепла, кошка опять беременна, но уже другая, не та, та сбежала, и машина сломалась, а им уезжать, – в очередной раз говорила мне Лена.
Да, у меня по сравнению с Иркой была тишь и благодать в семейной жизни. Мама, правда, тоже «чудила», но хотя бы не изображала деменцию.
Шли годы.
– Ой, ну что ты причитаешь? У Ирки мужик объявился, требует анализ ДНК. Говорит, что дочь точно от него. У него, видишь ли, вспыхнули отцовские чувства. В суд подал – установить отцовство. Ты хотя бы знаешь, от кого у тебя дети.
Да, наверное, это главное счастье – знать, что в твоей жизни не появится бывший, который вдруг решит потребовать анализ ДНК ребенка, которого ты давно привыкла считать только своим.
Если кажется, что твоя жизнь находится в тупике, из которого нет выхода, вспомни, что всегда есть Ирка, у которой проблемы посерьезнее.
* * *
Катя решила устроить семейную фотосессию. Чтобы все красивые, в нарядах family look.
– Зачем? – удивился Катин супруг. – Я уже фотографировался в прошлом году на паспорт.
* * *
У каждого человека есть незакрытый гештальт из детства. Точнее, из школы. У моего мужа – так и не сделанное выжигание на дощечке. Гвозди́ки для мамы на Восьмое марта. У меня – орешки со сгущенкой. Тесто прилипло к форме, да и банка со сгущенкой взорвалась в процессе варки. Впрочем, шоколадная колбаса мне тоже так и не удалась. Учительница сказала, что я неправильно распределила печенье – оно не напоминает жир в настоящей телячьей колбасе. У Кати – свой гештальт, так и не сшитый фартук. Дома не было швейной машинки, а в семье денег, чтобы приобрести миллиметровую бумагу для выкройки. Катя сделала выкройку из обычной газеты, и этот позор так и остался главным кошмаром ее школьной жизни. Учительница труда смеется, одноклассницы подхихикивают. У всех – красивые фартуки, и они уже раскраивают юбку-солнце, только Катя сидит в углу и плачет.
Сейчас во многих школах уроки технологии, бывшего труда, изменились. В нашей, например, никто не шьет, не готовит, не строгает табуретки. Дети пишут конспекты, не вникая в содержание. В школе Катиных детей уроки технологии остались приблизительно в прежнем виде. Девочки шьют фартуки.
– Ты представляешь, я получила трояк за фартук! – позвонила мне подруга, пылая от гнева.
– Да, понимаю, обидно.
Сколько раз сама занимала последние места на конкурсах стихотворений и басен! Я – ученица поэта Юрия Левитанского, писатель. Сколько раз получала двойки и тройки за сочинения, которые писала для своих детей! Они, к счастью, родились лишенными гуманитарных импульсов.
Катя, дочери которой занимаются художественной гимнастикой, давно шьет купальники сама. Иначе разоришься. Шьет не только своим девочкам, но и на заказ. А купальник для гимнастики – не фартук какой-то. Это высший пилотаж.
У Кати появился шанс закрыть гештальт. Она поехала в любимый магазин тканей и купила лучшую, не предназначенную для фартуков, но невероятно красивую. Потом долго рассматривала выкройки, которые пятиклассница Алиса сделала в
