По обе стороны моста - Денис Геннадьевич Гордеев
–Здравствуйте,– сказала она, увидев меня,– вам чем-то помочь?
Я недоумевал: то ли я этаж спутал, то ли дверь, может, подъезд. Но нет. Это была точно ее квартира.
–Извините, но где Катя?
–Какая Катя?
–Она здесь жила когда-то… пышные русые волосы, которые она часто убирала в косу, серые глаза…
–А-а, она, наверное, уехала отсюда. Совсем недавно, около месяца. Теперь здесь живу только я… одна,– она чуток подумала и проговорила с легкой улыбкой на лице,– Кристина. А вас?
–Илья, да это неважно как-то. А вы не знаете, куда она уехала?
–Извини, Илья, не знаю. Ты как-то плохо выглядишь, может, зайдешь? Есть чай, кофе…
–Нет, нет, простите,– совсем сник я.
Выйдя из подъезда, я не мог понять, что произошло с Катей. Куда она уехала? Из города вряд ли. Значит, она все еще может быть где-то рядом. Но есть ли шанс, что я ее увижу? Нет. Я ничего больше не могу исправить. Не извиниться ни перед Катей, ни перед Костей. Что же остается?
Улица, подъезд, квартира. Я снова дома…
–Костя мне говорил, чтобы я держался. Но знал ли он про Катю? И что это узнаю я? Думаю, нет. Но он же в меня верит…
–Странно. Такая боль, разъедающая тебя постепенно. Уже столько времени прошло с момента смерти Кости, несколько часов ,как я встретил эти могилы, а умереть с этим грузом хочется только сейчас… А вдруг и Катя не выдержала? Не смогла без меня и все? И теперь из-за меня сразу две смерти. Как это мне выдержать? Я лишь все порчу. И моя жизнь не исключение. Выдернуть бы себе сердце. Разодрать грудную клетку и выкинуть. Лишь бы больше не чувствовать эту вину. Но ничего не исправить. Не вернуться в прошлое и не остановить самого себя.
Мои руки тряслись. Жжет глаза от слез. Мне страшно.
–Я скучаю. Костя, по тебе я скучаю. Мне все напоминает тебя… каждая вещь. Я, наверное, сам себе соврал, когда говорил, что редко думал в отъезде. Нет, мне не хватало тебя. Каждую секунду, каждую минуту,– я вспомнил момент, из-за которого все и началось,– зря я тогда сказал, что ты никому не нужен. Что тебя все ненавидят… это совсем не так. Ты мне нужен, каждой частичкой, недостатком или преимуществом. Ты не должен был умирать, Костя…
–Что со мной будет дальше? Хотелось бы мне быть сейчас рядом с ними. Но не могу… Костя, Катя, мама, папа, все… Простите за все… Наверное, это конец.
XII
Все время Костя лежал то на кровати, то на диване, не важно. Эмоции… он больше ничего не мог чувствовать. Лишь свою беспомощность, ненужность в этом мире. Костя больше ничего не мог делать. Просыпался утром, чтобы вновь вечером уснуть. Дни становились неприятным раздражением. И Косте приходилось каждое утро сталкиваться с ним. Каждый день думал, лучше бы он быстрее закончился. Костя не искал смысла, чтобы вновь проснуться утром. Он не понимал, зачем живет. Косте было нужно что-то такое, чтобы вновь пережить новый день.
И нет. Он работал, как минимум пытался. Только уже давно не в сфере медицины. Там, где не обязательно с кем-то общаться, где тебя окружает мало людей, где не будут расспрашивать о твоем состоянии. Он устроился архивариусом в музее, который находился недалеко от его дома. Хотя бы работа его не нервировала. Почти…
Изредка он выходил гулять, в надежде, что сможет почувствовать хоть что-то: радость, грусть, не важно. Но ничего не происходило в его засохшем, почти мертвом внутреннем мире. В один из таких дней он уже покупал веревку, думая, что так сможет все это закончить. Но смелости так и не хватило. Никакие эмоции не вызывали ни трясущаяся бабушка, выпрашивающая мелочь в переходе, ни кошка, которая бегала за ним, думая, что он ее покормит. Он их как будто не замечал. Был в своих пустых мыслях, в своем мире. Часто приходил на вокзалы. Очень часто. Выход туда был открыт для всех, хотя и не безопасен. Костя прошелся по мосту над железной дорогой и вышел к станции. Толпа людей лишь угнетала его настроение. «Зачем я вообще сюда прихожу?» Но сердце чувствовало, чего желает…
В один день, когда он смотрел на приближающийся поезд, он подумал: «А может быть прыгнуть под него? Никто же не заметит смерть никому не нужного человека».
Костя уже готов был это сделать, стоя прямо около черты, но поезд приближался, а Костя цепенел. Не так-то это легко, разом покончить с этим миром. Нет, Костя решил, что не сегодня. Он уже хотел уходить, как поезд остановился. Костя из-за плеча взглянул на него, как увидел мой силуэт в окнах вагона. Я выпрыгнул из вагона, но даже не посмотрел в его сторону, не заметил его. А он все видел. И сразу возникли вопросы: «Почему он здесь? Почему на поезде, а не самолетом? И где Катя? Может быть, она осталась в городе, дожидаться Илью. Или прилетела на самолете, а Илье нужно было куда-то в другое место съездить или слетать, неважно. Почему его никто не встречает? Странно. А какой сегодня день?– Костя вспомнил наконец.– У меня ведь день рождения завтра. Может быть, ради этого и приехал? Спустя столько лет, именно сейчас? Но ведь Илья так мне и не ответил, вроде бы, даже не прочитал… может, все еще обижается? Хотелось бы с ним прямо сейчас поговорить… но, думаю, не стоит. Все же если он меня ненавидит, то стоит ли усугублять дело? Думаю, что нет. Ох, но надо же как-то пригласить его, что ли. Иначе я не могу. Мы же когда-то друзьями были…». С такими мыслями, немного оживившись, он ушел с вокзала.
Пришел домой и, не раздеваясь, начал думать: «Как его можно пригласить? Написать еще раз в интернете? А вдруг не ответит? Когда я в последний раз заходил на его страницу-то? Даже не вспомню. Нет. Думаю, интернет отпадает. Может быть, письмо? Точно! Письмо. Но как отправить? По почте слишком долго… а другие варианты есть? Давай, дырявая голова! Нет. Письмо, так письмо, а как отправить, потом придумаю…».
Костя нашел в своей квартире несколько чистых листков и ручку. Писал, прочитывал и разрывал на большие кусочки, выкидывая в корзину с кухни, которая обычно стояла в шкафу под раковиной. Костя думал, что написанные им письма настолько неудачны, что лучше их никогда не отправлять. Даже подумывал над тем, чтобы их сжечь, надеясь, что их так вообще никто не прочитает. Подходило
