Нелюбимая для босса (СИ) - Романовская Ирина

Нелюбимая для босса

Глава 1

Влада

— Влада! Владочка! — слащавый голос Инги заставляет меня поморщиться. — Влада, открой дверь, пожалуйста! С тобой все в порядке? Почему ты не отвечаешь?

— Прекращай запираться, — поддакивает следом за мачехой моя, слава богу, неродная сестра Валя.

У меня уже глаз дергается от этого чрезмерно заботливого дуэта. Каждый день они приходят ко мне в комнату не свет ни заря и стараются навешать на меня кучу домашних дел. Мол, я тоже, как третья женщина в этой квартире, должна разделить с ними поровну все тяготы домашних обязанностей.

Да только вот беда, за три года, что мы все вместе живём, я ни разу не видела, чтобы сестрёнка или мачеха взяли в руки тряпку или хотя бы пылесос. Все бытовые дела по дому выполняем исключительно я с отцом.

— Я переодеваюсь. Отстаньте! — кричу им в ответ.

Мне сейчас не до споров с этими двумя. Времени в обрез.

Сегодня мой первый день работы в качестве помощника бухгалтера. Галина Сергеевна — мой непосредственный начальник сразу предупредила, что опаздунов и лентяев терпеть не может. Поэтому я вчера предусмотрительно завела будильник на час раньше, чтобы все успеть и благополучно проспала.

Теперь ношусь как торпеда по комнате и впопыхах собираюсь на работу.

Закрытая на замок дверь резко распахивается.

— Какого черта? — Я едва успеваю застегнуть выглаженную рубашку на груди. — Я не разрешала никому входить! Откуда у тебя ключ, Инга?

— Твой отец сам дал мне его. Мало ли что может произойти с тобой, — мачеха делает особый акцент на последних словах.

Я скриплю зубами от злости. Зачем папа рассказал Инге, как тяжело мне далась смерть матери? Теперь она под видом заботливой женщины постоянно сует нос в мои дела.

А еще мачеха разрешает своей дочурке рыться в моем шкафу и перемерять мои вещи. И каждый раз когда я нахожу свои любимые свитера с пятнами или в затяжках, они делают вид, что не понимают про что я говорю. Это кто-то другой портит мою одежду, но не Валя.

Наверное, этим занимается мой отец, ведь больше в этой квартире кроме нас четырех и не живет. Логично же, что вещи размера ХS точно налезут на коренастого мужчину ростом под метр девяносто, а не на мою названую сестричку.

— Ясно, — Морщу недовольно нос.

Наша «взаимная любовь» с Ингой складывается с самого первого дня знакомства. Но нам двоим приходится терпеть присутствие друг друга из-за моего отца. Но если я это делаю из-за огромной любви к нему, то почему это делает Инга — мне до сих пор неясно. Папа — не богатый бизнесмен, не наследник знаменитой империи Он — простой автомеханик в сервисном центре.

К моему огромному сожалению, по какой-то злой шутке судьбы именно эта нахальная, рыжеволосая женщина три года назад смогла выдернуть моего отца из серой рутины.

После смерти мамы и моей затяжной депрессии, папа, если можно так выразиться, забил на себя как на мужчину. В папиной жизни были только я и работа.

Папа в одночасье влюбился в Ингу. Как семнадцатилетний мальчика. Престал ходить сердитым и угрюмым, стал улыбаться, шутки рассказывает. В прошлом году еще и бегать по утрам начал, зимой стал посещать тренажерный зал.

Говорит, что если не будет следить за собой, то однажды его красавицу Ингу может кто-то увести у него.

Ох, милый папа! Если бы ты только знал, как украдкой по ночам я мечтаю, чтобы эта рыжая бестия поскорее исчезла из нашей с тобой жизни.

С одной стороны, я понимаю, что недовольство Ингой частично обусловлено моей детской ревностью или даже обидой. Я боюсь, что из-за этой женщины папа навсегда забудет о маме.

Но с другой стороны, если бы эта женщина изначально не совала нос в мои дела, то возможно мы бы смогли с ней так-то подружиться. Возможно, но не факт.

— Кстати, Влада, а когда ты начнешь называть меня мамой? — как бы между прочим, спрашивает Инга, листая мою старую тетрадь.

Я застываю с открытым ртом перед зеркалом и роняю вниз открытый тюбик с блеском.

— Чего?

Тут же спохватываюсь и быстро проверяю белую блузку на наличие пятен. К счастью, от моего испуга пострадал только пушистый серый ковер. Теперь на нем сияет розовая клякса с блестками.

— Мы с твоим отцом решили, что пора узаконить наши отношения. И вчера подали заявление в ЗАГС.

— ЧТО? — Я бросаю косметичку на стол и бегу на кухню.

Папа как раз дожаривает на сковородке для всех ароматную яичницу с беконом.

— Доброе утро, Влада. Завтрак почти готов. Сейчас только овощей нарежу.

— Пап? О чем говорит Инга? Это правда?

— Да, пирожочек. Извини, что вчера не сказал об этом. Как-то вылетело с головы. Все верно, мы подали заявление. Роспись ровно через месяц. Мы с Ингусей решили, что три года — приличный срок для проверки отношений. Настала пора переходить на новый уровень.

— А как же мама? Ты же мне обещал, что никогда не женишься во второй раз в память о ней.

— Милая, ну ты же взрослая девочка. Должна понимать, что время проходит, обстоятельства меняются. Когда я произносил те слова, то не верил, что однажды смогу встретить женщину, которая так напомнит мне Марину. Свой заботой, вниманием, лаской…

— Инга — ни капли не похожа на маму. НИ КАПЛИ!

— Котенок, не кипятись, пожалуйста. Твоей мамы с нами нет уже который год. Я очень ее любил — это правда. И я всегда буду ее любить. Но моя жизнь продолжается. Сколько мне еще прикажешь оставаться одному? Ты, не ровен час, выйдешь замуж и упорхнешь отсюда как птица. А мне что делать?

— Мне еще рано замуж.

— Тебе уже двадцать, котенок.

— Ясно! — я разворачиваюсь на пятках и не говоря ни слова бегу обратно в свою комнату. Хлопаю раздосадовано дверью и продолжаю собираться на работу. Быстро закидываю в сумку блокнот, ручку, телефон, косметичку и зонтик.

В этом году осень началась как-то очень дождливо. Только начало сентября, а дожди льют рекой не переставая каждый день. Лучше бы уже поскорее ударил мороз и выпал снег. Надоело каждый вечер сушить ботинки на батарее.

— А завтрак, Влад? — спрашивает меня папа, когда я застегиваю пальто в прихожей.

Окидываю взглядом счастливое трио за столом и непроизвольно дергаюсь. Впервые ощущаю себя не в своей тарелке в отчем доме.

— На работе перекушу, — невесело произношу я, завязывая шарф на шее. — Хорошего дня. — Целую подошедшего отца в щеку и пулей вылетаю из дома.

Слезы душат изнутри. Но я держусь.

Никогда не думала, что настанет тот день, когда я почувствую себя ненужной любимому папе. Теперь у него новая семья, а я так больше привычка.

Выйдя на улицу, затягиваю потуже пояс осеннего пальто. Вокруг все серо и уныло. Иду по тротуару в сторону автобусной остановки. Радует, что хотя бы без промокших ног доберусь на работу.

— Да чтоб на тебя понос напал! — вырывается из моего рта, когда пролетающий мимо мотоциклист окатывает меня с ног до головы ледяной водой из лужи.

Я стою мокрая насквозь, как общипанная курица, и посылаю в сторону гонщика всю нецензурную брань которую знаю.

От досады и обиды слезы таки катятся по щекам. Черные разводы от туши, мокрое и грязное бежевое пальто, разведенные в сторону руки — я как тот Пьеро, страдающий по своей Мальвине. Только в моем случае объектом страданий является скорее всего уже утраченная, так и не начатая работа.

Времени возвращаться домой и переодеваться нет, да и практически не во что. Вряд ли мой старый ярко-розовый пуховик обрадует строгую Галину Сергеевну, если я явлюсь на работу в первый же день с опозданием на час.

Пока я стою и рыдаю над своей несчастной судьбой, возле меня притормаживает еще один мотоцикл.

— Вам тут медом что ли намазано? — риторически спрашиваю я у, сидящего на спортивном байке, мотоциклиста.

— А ты забавная, — произносит бородатый мужчина в кожаной экипировке, сняв шлем. — Меда тут не вижу, а вот красивая девушка имеется.