Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг - Виктор Олегович Пелевин
Очки к этому моменту почти потеряли прозрачность, но Маня все-таки успела перенести на бумагу последний абзац:
«Манифест № 16» оказал огромное влияние на российскую культуру позднего карбона – после его публикации стандартным ответом на слова «ок, бумер» стала фраза «команды «сосать» пока не было» (в тех случаях, когда ее не было). Но этот короткий текст не потерял актуальности и за прошедшие столетия – нас до сих пор трогает гуманистический пафос, красной нитью проходящий через слово классика к молодежи…
Сеточка довольно пискнула, показывая, что труд завершен. Маня положила перо, быстро перелезла на кровать и уставилась в темноту. Сердце стучало так сильно, что хотелось придавить его подушкой.
Теперь она различала в темноте что-то вроде трона с балдахином. На троне сидел важный старик. Он не двигался.
Маня разглядела морщинистое лицо, потом седые волосы, зачесанные поперек лысого темени. Глубокие морщины. Мундир из розовой парчи, покрытый орденскими звездами.
«Совсем дряхленький, – с тоской подумала Маня. – И ведь тоже небось хочет, чтобы его ублажали… Ну ок, бумер…»
Старик, кажется, спал. А может, подглядывал за ней из-под опущенных век.
– Кто здесь? – спросила Маня шепотом.
– Я!!
Это «я» было резким, скрипучим и очень похожим на «мяу» – а услышав «мяу», Маня поняла, что видит большого черного кота, но не в обычном поле своего зрения (там был старик), а сзади. Словно бы у нее на затылке вырос глаз, и это черное «мяу» в первый раз его открыло. Это было целостное переживание, отчетливое, реальное и совершенно невозможное…
От стресса Маня ощутила головокружение.
– Мяу, – повторил кот. – Маняу. Маня-маня-маняу.
Одновременно царственный старик окончательно появился из мрака – и оказалось, что он нарисован на длинном свитке, висящем в пустоте.
Как только Маня поняла это, свиток загорелся, превратился в легкий белый пепел и исчез. Теперь Маня видела только кота – все тем же невозможным образом, у себя за спиной. У нее даже заломило в лопатках.
– Вы Гольденштерн? – спросила она и ощутила отвращение к звуку своего голоса. – Вы Прекрасный?
– Мяу, – сказал кот. – Я Прекрасный, да.
– А почему вы в таком виде?
– Твоей тетке приснилось, что ты приехала с черным котом и он передушил всех кур. Ночью я обязательно это сделаю. А ты мне поможешь.
Маня решила, что Гольденштерн шутит.
– Я имею в виду, почему я вас так странно вижу? Я ничего прежде так не видела. Затылком…
– Это что, – хихикнул кот. – Сними-ка очки…
Маня сняла очки. Но кот не исчез. Он остался там же, в невозможном месте за лопатками.
– Как это? – спросила Маня.
– Запросто, – ответил кот. – Зрительная зона коры может получать ввод прямо от импланта. Просто мы редко это применяем. Это, если хочешь, наша защита.
– От кого?
– От людей, – засмеялся кот. – Например, вот так…
Что-то мелькнуло в воздухе, и Маня увидела огромного питбуля, сидящего у двери. У него было две головы. Одна из них неодобрительно поглядела на Маню и зарычала.
Маня поджала ноги.
– Можно его убрать? – попросила она.
– Я думал, ты захочешь его погладить, – сказал кот.
Питбуль исчез.
– А что, можно было погладить?
– Вполне. Это было бы реальным переживанием. Когда твоя подруга Офа говорила, что ты живешь в банке уже сейчас, она не шутила. Мы называем ваш таер нулевым. Мощности стандартного импланта достаточно, чтобы менять ваш мир почти как угодно. Нам это просто ни к чему.
– А вы… Вы можете подключаться из своего чемодана прямо к моему импланту? Как Офа?
– Конечно, – сказал кот. – И не только к твоему – к любому. Я знаю, где люди, потому что вижу их импланты. Я могу ими управлять даже из мобильного юнита. Иначе мое положение на этой планете было бы очень шатким.
– Офа мне про это не говорила.
– Она умная, – кивнул кот.
– А какой вы на самом деле? – спросила Маня чуть игриво.
Кот немедленно превратился в чемодан. В такой же алюминиевый кейс, как тот, что лежал под кроватью. Только теперь этот второй чемодан стоял у Мани за спиной.
– Я мог бы предъявить сам мозг, – сказал чемодан. – Но ты на своей голограмме в Контактоне показываешь исключительно свою банку. А я, соответственно, показываю свою.
Маня уловила в словах Прекрасного нотку встречного кокетства. Можно было поиграть еще.
– А у вас есть близкие… Ну, баночники?
– Конечно, – ответил чемодан.
– А какими вы показываетесь перед ними? Можно мне увидеть?
– Нельзя, – сказал чемодан. – Не потому, что я это скрываю. Ты не вынесешь. Нужно много лет готовить мозг. Сначала на втором таере, потом на третьем и так далее. Если я покажу тебе, каков я в своей славе, ты упадешь в обморок. И не будешь ничего помнить, когда придешь в себя. Если вообще придешь. От шока ты можешь даже умереть… Сейчас тебе жутко, когда я всего-то-навсего у тебя за спиной.
– Это правда, – сказала Маня. – Мне некомфортно. Как будто меня вывернули наизнанку, чтобы я могла туда заглянуть. Вы можете переехать вперед?
Чемодан за спиной качнулся, и, как показалось Мане, прошел прямо между ее лопатками. Это было тошнотворно – но зато ковчег оказался впереди.
Маня помотала головой, чтобы прийти в себя.
Один алюминиевый кейс лежал под кроватью. Он был настоящим, это она помнила. Другой стоял на полу. Он был, видимо, фальшивым. Но когда Маня наклонилась потрогать его, рука ощутила прохладные и твердые ребра металла.
– Вы можете показать мне что угодно? – спросила она.
– Конечно, – сказал чемодан. – Я просто стараюсь быть с тобой честным.
– Вы правду говорите?
– Правду. Врать неинтересно.
– Скажите, а зачем вы вообще меня… Ну, наняли? Из-за голограммы?
Чемодан улыбнулся.
Маня не понимала, как такое могло произойти, потому что у чемодана не было рта, но факт оставался фактом – чемодан широко улыбнулся. Иначе случившееся невозможно было описать.
– Не только, – ответил он. – Это связано с моей религией. Моей личной религией.
– А какое отношение я имею к вашей личной религии?
– Ты… Самое прямое. Ты позволяешь мне ее исповедовать. Следовать ее принципам и правилам. И возвращаться в ее лоно.
– А какие у нее принципы и правила?
Чемодан молчал.
– Вы обещали говорить правду.
– Я и говорю правду. Но не всю.
– Хорошо, – сказала Маня. – А хоть что-нибудь про свою религию вы можете объяснить?
Чемодан пожал плечами.
Примерно таким же невозможным способом, каким перед этим улыбнулся. Он не превращался в человека, у которого были плечи, и даже не менял форму – просто пожал плечами. Маню опять начало подташнивать, как будто чемодан все еще стоял в центре слепого пятна за спиной.
– Она в целом такая же, как и другие, – сказал чемодан. – С одним отличием. Она истинная. А остальные ложные.
– Почему?
– Религия, – ответил чемодан, – это обещание, что душе станет хорошо, если она будет совершать одни действия и избегать других. Так?
– Ну примерно.
– В остальных
