Любовь пахнет понедельником - Соня Субботина
– Ещё и к словам придираешься. У тебя точно что-то случилось, ты сама не своя. – Лиза была почти уверена, что это из-за предстоящей контрольной по биохимии. – Пошли сегодня в кафе посидим, – она попыталась перехватить взгляд подруги, но столкнулась с чем-то пустым и безжизненным. В пустыне были верблюды и колючки, в Арктике – белые медведи, но в этих тускло-зелёных глазах был космический вакуум, в котором не смогла бы выжить даже бактерия.
– Нет, спасибо, мне надо готовиться, – ответила Ева, хотя понимала, что ей уже давно нужно сделать перерыв и отвлечься.
– А я не спрашиваю, пошли, – Лиза не заметила, что её подругу передёрнуло от этих слов, будто на неё подуло сквозняком. – Марк сегодня не работает, давай. – Трюк с заменой не удался, и они решили посещать кафе вместе только в те дни, когда за стойкой был другой бариста.
– Мне надо подумать, – Ева отметила про себя, что Лиза знает, как её уговорить. К тому же это было хорошей возможностью рассказать подруге о том, что пришлось пережить в пятницу. Воспоминания разрывали её изнутри. – Хорошо, я за.
Через пару часов она пожалела, что согласилась на это. Стало понятно, что эта вылазка за кофе на альтернативном молоке затевалась не ради Евы. Лиза всё говорила и говорила, не давала и слова вставить. Ева не слушала подругу, чей голос раздавался откуда-то издалека, как будто их разделяла целая пропасть, воздвигнутая нарушенным обещанием. Ни первое свидание Лизы и Марка, ни новый китайский ресторанчик с его фонариками, приглушённым светом, плакатами на стенах, стеклянной лапшой и эдамаме в остром соусе не интересовали Еву. Всё, что сейчас было важно, так это почему Лиза её бросила. Конечно, вины подруги в этом не было, просто так сложились обстоятельства. Свидание. Сломанная молния. Конференция. Двойка за тест. Разум и тело, отказавшие Еве в самый ответственный момент. Но тому, почему Лиза игнорировала её сейчас, когда ей нужна была помощь и поддержка, когда нужно было высказаться, у неё не было разумных объяснений и оправданий. Было только нарушенное обещание.
Ева не понимала, почему каждый раз замирала под этим ледяным взглядом голубых глаз и не могла противиться происходящему. Она снова перенеслась в тот момент. Она была не в силах делать что-либо, когда Илья Александрович скользил ладонью по внутренней поверхности её бедра, кожа от этого прикосновения покрывалась мерзкими мурашками, в животе стягивался неприятный узел, она понимала, что до места, где под колготками было нижнее бельё, оставалась всего лишь пара сантиметров, а его пальцы продвигались к своей цели слишком быстро. Ева старалась не смотреть на своего преподавателя и не думать об этом. Она смотрела куда-то в окно, на многоэтажки, на птиц, на предательски красивое небо. Природе было безразлично, какие ужасные вещи происходят в стенах института. Еве казалось, если она не будет сопротивляться и просто немного потерпит, будет не так больно. Физические проявления ещё можно было пережить, но что делать с мелочами, которые будут её снова и снова отсылать в этот момент и заставлять его испытывать всё снова и снова, она не знала. В любом случае что-то предпринимать было уже слишком поздно. Студентка сдалась на радость своему преподавателю. Через колготки и тонкую ткань кружевных трусиков почувствовала его пальцы. Еву окутал липкий ужас. Дышать стало тяжело, в глазах начало темнеть. Ей казалось, что её сердце сейчас разорвётся от страха.
– Ева Васильевна, я же понимаю, что вы согласны, – он ухмыльнулся, провёл пальцами немного вверх и слегка надавил на чувствительную точку. – Я даже так понимаю, что вы намокли, так чего же вы молчите.
Это стало последней каплей, по телу Евы словно прошёл разряд молнии, и, пробудившись от своего оцепенения, она наконец-то смогла отбросить руку своего преподавателя. Резко вскочила, вцепилась в свой рюкзак и, сама не поняла как, оказалась около двери. Дёрнула ручку. Было закрыто. И как она не заметила, что он запер дверь? Бежать было некуда.
– Значит, не хотите по-хорошему? – Илья Александрович был спокоен и не двинулся с места, он знал, что его студентка никуда от него не уйдёт. – Жаль… очень жаль…
– Да что вы себе позволяете? – Поначалу её голос звучал тихо, но чем дольше она говорила, тем увереннее становилась. – Думаете, если у вас есть связи, если ваш отец лучший друг ректора, то можете безнаказанно приставать к студенткам, спать с ними, обещая за это автоматы? Если вы настолько уверены в себе, то почему спаиваете девушек в клубах и потом их там же и трахаете, когда они находятся в полубессознательном состоянии и даже не помнят на следующий день, что произошло и кто был с ними? Что, без алкоголя совсем не выходит? И что вы вообще ко мне привязались? Что я вам сделала? – Ева поняла, что её голос начал срываться на крик, а всё её тело била крупная дрожь. Она чувствовала, как отдельные её мышцы подёргивались. – Или вы решили, что из-за того вечера в клубе я буду вешаться на вас, потому что вы мне подарили самый незабываемый секс в моей жизни? Нет и ещё раз нет! Я ни черта не помню, потому что вы меня споили! Я бы даже в вашу сторону не посмотрела, и тем более вам не дала, если бы не была настолько пьяной! – Страх окончательно покинул её, остались только раздражение и злоба. Ева могла наговорить гадостей, послать его далеко и надолго, но даже сейчас чётко осознавала, что находится в институте. Шестерёнки в голове со скрипом крутились, пока она пыталась подобрать слова. Ева совсем не думала о том, что всё ещё пребывала не в самом лучшем положении. Илье Александровичу стоило только встать, сделать пару шагов и…
– Дорогуша, – Илья Александрович медленно встал со стула, он никуда не спешил, – не зазнавайся и не забывай, что ты по-прежнему разговариваешь со своим преподавателем. – Он подошёл к ней практически вплотную. – И я очень не люблю, когда вот так кричат. Но ничего, мы это сейчас исправим. Жаль, здесь нет алкоголя и того порошка, чтобы тебя сделать более послушной. Очень жаль, а то ты уже стояла бы на коленях и… – он протянул руку и дотронулся до её локонов.
Ева тряхнула головой, чтобы высвободить
