История села Мотовилово. Тетрадь 9 (1926 г.) - Иван Васильевич Шмелев
– Ну, теперь давайте помогать Серому протащить ваш воз, – сказал Иван.
Василий поодпустив поперечник петлёй вожжей огрел Серого, тот рванулся с места и торопко затопал по топкому месту. В самом опасном месте, где глубокие колеи, Серый затоптался на месте, колёса врезаясь в зыбкую землю упирались и вязко, тонули в колеях. Чтобы не дать, чтобы воз засосало в грязи, Василий, одичало крикнув на Серого, ещё раз ошарашил его вожжами. Серый, поняв хозяина, собрав все силы воедино, взбешённо рванул вперёд и, выхватив воз из трясины стукача колёсами железного хода, воз выскочил на твёрдое место дороги.
– Эх, чуть не застряли! – облегчённо вздохнул Василий.
– Ну, Серый-то вон, как рванул, да и мы сзади помогли!
– А в возах-то бесполезно, пожалуй, помогать той лошади, которая сама не старается, пудов по сорок будет, – сказал Иван.
– Не меньше! – отозвался Василий. – Ну, поезжайте, с Богом, теперь дорога вас нигде не задержит.
На другой день Ванька с Павлом приехали на лошадях на луга, чуть ли не к обеду. Отец с Минькой косили, а Манька с Анной сушили сено, подготовляя его к отправке домой. Пообедав, косцы и сушильницы, расположившись на кратковременный отдых, прилегли в шалаше, уснули. Воспользовавшись свободным временем, Ванька решил на скорую руку сбегать на другой конец поля – навестить Трынковых, повидаться с Колькой. Ванька в три маха оказался в стане Трынкового покоса. Ванька застал Трынковых за навивкой сена на воз. Не запрягая лошадь и не тревожа её в затине, сам Иван, запрягшись в пустую телегу, за оглобли выволок её из тени на середину поляны, где было приготовленное к отправке домой высушенное сено. Сзади, упёршись в телегу, везти воз помогали Ивану Прасковья и Колька. Выбрав ровное место, Иван воскликнул:
– Тплу-у-у!
Прасковья с Колькой, отлепившись от телеги, остановились на месте. Телегу Иван предусмотрительно расположил в самой середине ялани, с тем расчётом, чтобы всё село было поблизости, чтоб не таскать его к телеге издалека. Колька с граблями в руках, вскочил на телегу, а Иван принялся покидывать ему навильник за навильником на воз, шумевшее от пересоха, как листья берёзового веника. Прасковья, вооружённая граблями, согребала в валы и подгребала потерянное на лугу сено. Ванька, расположившись на сухой кочке, с интересом наблюдал за работой Трынковых. Видит Ванька, как Иван, ухватисто подцепив деревянными вилами сено из валов, ловко бросает его на воз. Колька, принимая от отца охапки сена, пришлёпывает его граблями, бойко расхаживается по пружинисто-качающемуся возу. Уминая воз, и кроша ногами пересушенное сено, Колька старался, чтобы воз получился увесистее и складнее. Через час воз был готов. Иван, неоднократно обойдя воз кругом, деловито ухорашивал его, обдёргивая свисающие клочья сена. Окончив с ухетыванием воза, Иван воткнул в землю свои длиннющие, деревянные вилы, (как Ваньке показалось) подперев рогами вил маленькое, похожее на клок сена облачко, одиноко застрявшее на восточном склоне неба. Взяв в руки топор, Иван сказал:
– Ну, я пошёл в лес за гнётом, а ты, Прасковья, пока верёвку распутай, приду, воз утягивать будем.
Ходя по лесу, Иван долго не мог подобрать себе подходящую берёзу, чтоб потом вырубить из неё жердину на гнёт.
Пока он ходил, Прасковья, распутав верёвку, выспалась под телегой, а Колька, сидя на возе душистого сена, перебрасывался с Ванькой разными детскими разговорами. Наконец, Иван приволок гнёт и, сбросив его с плеча, возвестил:
– Сейчас воз утягивать будем.
Подав спереди Кольке гнёт на воз, Иван, зацепив его за передовку, а сзади накидав на гнёт двойным концом верёвку, скомандовал Прасковье:
– Ну, давай утягивать!
Начали тянуть: Иван – за один конец верёвки, Прасковья – за другой. Гхойкая, Иван напрыжавшись всем телом, с силой тянул, используя такты движений тела и усилий рук. Прасковья же действовала вразнобой. Она не могла или же не хотела, улавливая такты, тянуть одновременно с усилиями Ивана. Да ещё плюс к тому, её почему-то одолевал задорный смех, от которого она никак не могла отстать. Всем телом расслабившись от нахлынувшего на неё смеха, она бессильно валилась на землю и, дрожа всем телом, закатывалась в хохоте. Иван, видя такой непорядок в такое ответственное время, сердито, но не злобно, упрекающе ворчал на жену:
– Вот голова! Люди под команду большие дома строят, мельницы ворочают, церкви воздвигают, а с ней воза сена утянуть никак не утянешь! Ведь и ты вон какая квашня, одного весу в тебе пудов восемь будет, а толку мало! – ворчал Иван.
– Да я бы рада! Да что-то у меня не получается, – улыбаясь оправдывалась Прасковья. – Да, во мне что-то не держится, как будем тянуть и гойкать-то, так из меня залпами и выходит, – с наивностью и бабьей простотой призналась она в своей оплошности.
– Ах, вон оно в чём дело то! – удивился, улыбнувшись Иван. – Ты так бы давно и сказала. То-то я чую, что чем-то запахло! – рассмеялся и Иван. – Ты тогда вот что, когда будем усиленно тянуть-то, в заду-то клапаном закрывай, – шутливо смеясь, порекомендовал он ей. – Ну, вставай, поднимайся с земли-то, мы и так с возом-то малость заигрались. Вон солнышко-то на свал пошло, а мы всё с возом валандаемся. Люди-то ещё вчера по возу домой отправили, а мы сегодня никак не управимся, – с деловитостью высказывался Иван. – Ну, Прасковья, слушай мою команду, давай снова утягивать. Ну, давай-давай!
Без возражений соглашалась Прасковья. И снова такая же картина, она безудержно хохотала, снова смаривал её неугомонный смех, снова она бессильно повалилась на землю, дрыгая всем телом в приступе неподдающегося шабашу смеха. Гнёт, на котором лёжа придерживал Колька, то притягивался, то снова оттопыривался от воза под воздействием пружинисто упругого сена. Наконец, когда Прасковья, насмеявшись досыта, всё же взяв себя в руки, стала внимать команде Ивана, свои усилия стала приспосабливать в такт усилиям Ивана. Воз наконец-то утянули. Иван с довольством в голосе похвалили жену:
– Ну вот, давно бы так! – тщательно утыкивая воз берёзовыми ветками, подтыкая их под верёвки.
– Ты нынче поедешь с возом-то домой-то? – спросила Ивана Прасковья.
– Эт какой дурак в ночь с возом сена пустится? – хладнокровно упрекнул Иван жену. – Ты рай не видишь, солнышко-то за лес уйти просится. Да к тому же ты знаешь, мы в какой дали от дома сенокосим, на выезновских лугах, а место, где мы сейчас находимся, «Погибловкой» называется. И отсюда до Мотовилова вёрст пятнадцать будет, а до Арзамаса совсем рядом – вон залезь на эту сосну и город увидишь.
– То-то мне давеча
