Хозяин белых оленей - Константин Валерьевич Куксин
— Да что там интересного? Олени одни! — нахмурилась девушка, но, вняв настойчивым просьбам, повела нас на окраину поселка. На невысоком холме был построен обширный загон, куда ненцы заводили огромное стадо оленей.
— Батюшки мои, да их же здесь несколько тысяч! — ахнул Юра, не веря своим глазам. Действительно, стадо, которое гнали оленеводы, было раз в двадцать больше того, к которому мы ездили накануне. Олени текли к загону кораля как живая коричневая река — эта река гудела топотом тысяч копыт, над ней поднимался пар от дыхания животных, разносились резкие крики загонщиков.
Мы смотрели на оленей как завороженные. Оле стало скучно, она сказала:
— Ладно, вы дорогу к школе сами найдете? Меня подруги заждались, пойду я! — и, улыбнувшись нам на прощание, побежала к домикам поселка.
Горн с Юрой фотографировали. Варя что-то рисовала в дневнике, время от времени дуя на окоченевшие пальцы. Я же, совершенно запутавшись в командах оленеводов и не улавливая смысла перемещения животных, решил выяснить у кого-нибудь, что здесь происходит. Я заметил старого ненца, который стоял неподалеку от нас. Старик, опираясь на суковатую палку, не мигая смотрел на оленей, глаза его слезились от ветра, а губы что-то беззвучно шептали.
— Простите! — обратился я к нему, но ненец даже не повернул головы.
— Нгани торова! — сказал я по-ненецки, и старик поднял на меня глаза, явно ожидая продолжения фразы.
— Здравствуйте! Скажите, а что здесь происходит? Зачем оленей сюда загнали? — спросил я.
— А, здравствуй, здравствуй! — кивнул ненец. — Кораль это, оленей отделяют…
— А зачем отделяют? — спросил я снова.
Старик окинул меня долгим взглядом и сокрушенно вздохнул, явно разочаровавшись в моих умственных способностях.
— Ну как зачем? Вот этих кастратов и быков на забойку отправят, — начал объяснять ненец, показав на стадо, сбившееся в кучу в загоне. — Вон, видишь, парни стоят у ворот? Они на оленей смотрят, сразу определяют, кого куда…
Кораль представлял собой загон метров сто в диаметре, сооруженный из деревянных шестов и старой рыболовной сетки. Такая же сетка разделяла кораль и внутри на две неравные части. Воротами служили деревянные щиты на петлях, которые двое молодых ненцев то распахивали, чтобы пропустить нужного оленя, то стремительно закрывали, отгоняя животное, которое почему-то хотело проскочить в загон к своим собратьям.
— Вот видишь, сейчас всех оленей соберут, которых забить надо, и отгонят к комбинату. Там уже и забьют, и разделают. А остальных осматривать будут. Оставшееся стадо снова через кораль прогонят, глянут, кому прививки делать надо: от овода, от копытки… Здесь еще на много дней работы, стадо большое у нас…
— Простите, а сколько всего оленей в совхозе? — решил уточнить я.
— Ну, бригад у нас всего двенадцать. Каждая бригада — это четыре-пять тысяч оленей. Вот и посчитай…
Я прикинул — получалось, что через кораль должны прогнать почти шестьдесят тысяч оленей! Увидев мое изумленное лицо, старик усмехнулся:
— Ты откуда такой? Не местный вроде… Первый раз в тундре?
— Да нет, не первый. Но на корализацию первый раз попал!
— Понятно! — кивнул старик. — Меня Афанасий зовут. Мне уже почти восемьдесят лет. Я всю жизнь оленей пас, а сейчас старый стал. Теперь прихожу, молодых учу. Плохо они работают, половину оленей пропустили! Мы вот хорошими пастухами были, у нас олени так не разбегались…
Старик покачал головой и вновь устремил неподвижный взгляд на кружащее вокруг загона оленье стадо.
Покинув кораль, мы вернулись в школу, и Софья Андреевна вручила нам ключи:
— Здание через улицу, видели, наверное, синие одноэтажные бараки. Я сторожу сказала, он вас пропустит. Вода, свет — все есть. Так что располагайтесь, отдыхайте! А завтра обсудим, какие уроки для ребят вы сможете провести…
Мы поблагодарили и вскоре уже обустраивались в своем новом доме. В комнатах было тепло и уютно, мы быстро приготовили ужин на старенькой плитке, поели и легли спать.
Школьные будни
Следующим утром мы, как примерные ученики, явились в школу к половине девятого.
— Ну здравствуйте, коллеги! — улыбнулась нам Софья Андреевна. — Как отдохнули?
Мы рассыпались в благодарностях, и директор сказала:
— Вот и прекрасно. Что вы могли бы рассказать нашим детям? Вот вы, Константин…
— Валерьевич! — подсказал я.
— Вот вы, Константин Валерьевич, кажется, географию преподавали?
Я кивнул. Софья Андреевна задумалась.
— С географией у нас все хорошо, а вот литература…
— Я могу и литературу вести. Книги пишу, стихи. Член Союза писателей…
Директор с интересом посмотрела на меня:
— Какие удивительные гости в моей школе! Прекрасно, Константин Валерьевич! Познакомлю вас с Мариной Сергеевной, она ненка, родную речь преподает. Тоже, кстати, стихи пишет. Проведете с ней урок или поэтический вечер… — Директор повернулась к Юре:
— А вы, Юрий…
— Николаевич! — улыбнулся Юра.
— Юрий Николаевич, сможете нашим детям необычный урок физкультуры провести?
— Смогу, — просто сказал Юра. — Йога, цигун, еще что-нибудь придумаю…
— Прекрасно, прекрасно! — кивнула директор. — А вы…
— Варвара Суреновна! — прошептала Варя. — Я художник…
— Замечательно, Варвара Суреновна! Вас я попрошу с малышами поработать. Они еще русский язык плохо знают, вы им картиночки нарисуете и будете по-русски называть. Вам наши воспитатели помогут.
Директор повернулась к Горну:
— Ну а вы, молодой человек?
— Горн! — представился мой друг.
— Как-как? — переспросила Софья Андреевна. — Я не расслышала…
Я толкнул друга в бок и сказал:
— Это Максим Сергеевич! Он инструктор по туризму!
— Вот и прекрасно, Максим Сергеевич! — улыбнулась директор. — Вы расскажете старшеклассникам о выживании в дикой природе! Но сначала мы соберем всех учеников в актовом зале — посмотрим ваш фильм о тундре, вы расскажете ребятам о себе, о предметах, которые будете вести…
Актовый зал школы вполне бы подошел для какой-нибудь бизнес-конференции в Москве. Высокие потолки, мягкие кресла, огромный экран, колонки со стереозвуком. Ученики уже рассаживались, с любопытством поглядывая на нас. Мы вышли на сцену, представились, я кратко рассказал ребятам о целях нашей экспедиции. А потом погас свет, и начался фильм. На экране шагали олени, бегали с арканами ненцы, женщины в чуме готовили еду…
Дети оживились, узнавая знакомых или родственников, некоторые ребята даже вскакивали с мест.
— Смотри, смотри! Это мой брат! — крикнул мальчик лет двенадцати, показывая на экран, где Сергей вместе со мной загружал на нарту бревна.
«Так-так, вот и с младшим сыном Гаврилы познакомились! — улыбнулся я. — Кажется, его Саша зовут?»
Я, честно говоря, не ожидал столь бурной реакции. И тут заметил, что и все учителя не отрываясь смотрят на экран, некоторые тихо переговариваются, не скрывая своего изумления. Я с грустью вспомнил слова Гаврилы: «Русские редко к нам в чум заходят…»
После просмотра фильма я вышел на крыльцо школы,
