Истории Фирозша-Баг - Рохинтон Мистри
Игра добавила Песи популярности – он называл это успехом на кошачьем вое. Однако родители (за исключением жильцов первого этажа) пожаловались доктору Моди, что его сын подначивает их детей издеваться над несчастными, безответными и беспомощными созданиями. «Стыдно сыну ветеринара обижать животных», – сказали они.
Как легко догадаться, Песи приносил родителям одни огорчения. С годами доктор Моди привык к первоначальной неловкости, с которой приходилось сталкиваться в каждом новом месте. Он уже знал, что его ждет: сначала лавина жалоб от возмущенных родителей, утверждающих, что их сыновья теперь багри най дхур тхай гайя, то есть испорчены, чтобы стать бесполезными, как пыль; затем возмущение сменяется сочувствием, когда соседи начинают понимать, что Песи в семье – как червяк в манго.
В Фирозша-Баг все произошло именно так. После негодования, вызванного облавами на кошек, жильцы еще больше полюбили доктора Моди. Он заслужил их уважение участием, которое принимал в делах квартала, общаясь с коммунальщиками по поводу сломанных лифтов, протечек в водяных баках, крошащейся штукатурки и неисправной электропроводки. Благодаря его стараниям массивные чугунные ворота в каменной стене, огораживающей три здания, площадку и задние дворы, были отремонтированы и нанят сторож, чтобы не пускать внутрь нищих и прочий сброд (и хотя доктор Моди был уже мертв во время беспорядков с участием партии «Шив сена»[89], жильцы добрым словом поминали его за эти ворота – они помогли сдержать бушующие толпы). Когда бомбейский муниципалитет попытался присвоить часть собственности Фирозша-Баг для реализации проекта расширения дорог, доктор Моди оказался в первых рядах борцов и сумел достичь компромисса, благодаря которому жильцы потеряли только половину от предполагаемой изначально территории. Однако уважение соседей никак не излечивало доктора от отчаяния, вечно терзавшего его из-за Песи.
Когда у доктора Моди родился сын, он много и долго размышлял, как его лучше назвать. Пешутен в персидском эпосе «Шахнаме» был братом великого Исфандияра и благородным военачальником, любителем искусства и образования, мудрым советником. Доктор решил, что его сын будет играть на скрипке, освоит все лучшее из восточной и западной культур, станет испытывать трепет от поэзии Тагора и Шекспира, оценит Моцарта и индийские раги, и однажды, когда придет время, отец познакомит его со своим самым любимым занятием – коллекционированием марок.
Но годы шли так, как они шли. Судьба отказала доктору Моди в осуществлении всех его планов. Когда он заговорил о марках, Песи только рассмеялся и стал издеваться над милым сердцу доктора хобби. Именно в этот момент оскорбленный и смущенный доктор предоставил сына его судьбе, какой бы она ни была. Неизменная печаль заняла в его сердце пустое место, оставшееся после исчезновения всех связанных с сыном надежд.
Груз этой печали становился особенно тяжелым, когда вечером доктор Моди возвращался с работы домой. Когда машина заворачивала во двор, он успевал увидеть Песи раньше, чем тот замечал отца. Открывавшиеся его взору сцены вызывали отчаяние – сын вечно кого-нибудь обижал, с кем-то дрался или показывал неприличные жесты.
Но доктор Моди старался не демонстрировать окружающим своих чувств. Пока машина медленно ехала по неровным плитам площадки, мальчишки расступались, давая ему дорогу. Они не возражали, если он с веселым видом и шутливыми комментариями прерывал их игру. Совсем иначе они вели себя с владельцами двух других машин, священником из корпуса «А» и дипломированным бухгалтером-экспертом из корпуса «В», которые обычно кричали из своих автомобилей на сыновей банковских клерков и бухгалтеров, потому что те своей игрой мешали проезду. Одни и те же ругательства становились настолько предсказуемыми и бессмысленными, что иногда мальчишки весело кричали хором вместе со своими хулителями: «Вы хуже, чем грязные животные!», или «Дикие собаки и кошки и то умнее!», или «Вам, чертям, что, уроков делать не надо?!».
Но один паренек всегда держался в стороне от сверстников – мальчик из семьи Бальсара, проживавшей на одном этаже с семьей Моди. Джахангир каждое утро сидел на каменных ступеньках лестницы, когда легкий ветерок дул с суши на море, высушивая и освежая потных от игр ребят. Он долго сидел в сумерках один и у остальных вызывал лишь раздражение. Ребятам не нравился его грустный вид отстраненного наблюдателя.
Доктор Моди тоже обратил внимание на Джахангира, сидящего на каменных ступеньках корпуса «С», – худенького мальчика со слишком хрупким телосложением для своих лет. Рядом со здоровенным Песи он казался совсем крошечным, но его субтильный вид подчеркивался не только ростом: у него были изящные руки и покрытые нежным пушком предплечья. Хотя у большинства мальчиков его возраста на лице уже начинали появляться первые признаки растительности (а у Песи уж точно была щетина), подбородок и верхняя губа Джахангира оставались гладкими, как у молодой женщины. Но доктору Моди было приятно каждый вечер смотреть на паренька. Спокойная задумчивость мальчика на ступеньках в каком-то смысле уравновешивала шумную возню игравших во дворе ребят. Такого баланса доктору Моди всегда не хватало, и он быстро его оценил.
Джахангир, в свою очередь, наблюдал за доктором Моди, когда этот крупный мужчина каждый вечер проходил мимо него. Припарковав машину, доктор подходил к лестнице, Джахангир здоровался с ним: «Сахиб-джи»[90] и робко улыбался. Мальчик видел, что, несмотря на постоянную веселость, в глазах доктора была какая-то щемящая пустота. Он заметил, как тот необычным жестом, скрестив на груди руки, чешет серовато-красные бляшки псориаза на обоих локтях сразу. Иногда Джахангир поднимался со ступенек, и они вместе шли на четвертый этаж. Однажды доктор Моди спросил его:
– Тебе не нравится играть с другими ребятами? Просто сидишь и смотришь?
Мальчик покачал головой и покраснел. Больше доктор Моди к этой теме не возвращался.
Постепенно между ними возникло нечто вроде дружбы. Джахангир затронул в душе доктора какую-то струну, которая слишком долго молчала. Симпатия к мальчику росла и стала постепенно заполнять то место, где до тех пор жила печаль по имени Песи.
II
Однажды вечером Джахангир сидел на каменных ступеньках и ждал, когда появится машина доктора Моди, а Песи в это время организовывал игру нарголио[91]. Он разделил ребят на две команды, но выяснилось, что одного человека не хватает. Он позвал Джахангира, который ответил, что не хочет играть. Нахмурившись, Песи передал мяч одному из игроков и подошел к Джахангиру,
