Все живы - Анна Морозова
– Алексей Степанович! Вы где? – не выдержал Боря, который больше не захотел досматривать кино в голове: и так всё ясно. Он не хочет совпасть с тем совершенно неподвижным мальчиком, над которым медленно оседает два метра земли. Лучше интернат? Нет, лучше пусть он уедет с этим невысоким человеком, который так уверенно умеет управляться с кисточками и карандашом!
– Вот ты где! А что, уютно! Ну вот, ты плачешь наконец-то. А я всё думал, когда же тебя накроет, чтобы тогда быть рядом.
– Не уезжайте без меня, пожалуйста! – всхлипнул Боря, вытирая щеки тыльной стороной руки.
– Ну, ты чего? Я думал, тебе уезжать жалко, а ты такие глупости выдумал! И салфетки у меня опять нету. Пойдем на кухню, умоешься. Слушай, замечательные танки, внушительные! А говорил, что рисовать не умеешь!
– Танки умею, – стараясь не всхлипывать, ответил Боря.
«Как же лучше? Заговорить его всякой всячиной, или пусть как-то проживет, осознает всю эту хрень, которая на него свалилась? Вот не специалист я по таким вещам. Только арт-терапию и умею. А и ладно! Что умею, тем и буду пользоваться! А вернемся в Волгоград – сразу же к Ирине Сергеевне, благо она согласилась на дополнительное занятие в частном порядке. Значит, нам бы ночь продержаться и день простоять! Да, день… Завтра будет не из легких». – И Алексей Степанович решил действовать по обстановке, а на ночь обязательно скормить Боре таблетку тенотена.
– Возьми отсюда что-нибудь на память, хоть чашку, – предложил художник, разглядывая стопки посуды в серванте.
– Я свою чайную ложку заберу, серебряную. Мне ее дедушка «на зубок» подарил, красивая! Вот смотрите, какая ручка!
– Замечательно! А из игрушек, может, что? Только небольшое.
– А можно корабль из лего? Он мало места занимает, ну, разобранный.
– Бери.
Боря выкатил из-под кровати большой пластиковый ящик, открыл крышку и стал по одной вытаскивать свои вещи, разглядывать их и выкладывать рядом на пол. Художник уселся на зеленое узорчатое покрывало и с интересом наблюдал за процессом.
– Этот катер мне дядя Саша привез, он сам плавает! Так, калейдоскоп. Жук этот бегает, только батарейка села. В этом пакете корабль разобранный, я его заберу. А здесь всё лего вперемешку уже. А это такой маленький дрон, только у него одна лопасть отломалась, когда он в дерево врезался. Дядя Саша обещал мне на первое сентября еще подарить, большой, с камерой!
– Смотрю, он тебя баловал подарками.
– Да, и телефон, и планшет, и вон наушники у меня суперские, – всё он надарил. Хотел еще игровую приставку купить, но бабушка не разрешила. Невролог… – Он смущенно замолчал.
– А это что? – Художник перевел разговор с явно беспокоящей мальчика темы диагнозов, показывая на общую тетрадь с белым парусником и чайками на обложке.
– Да так… я комикс хотел нарисовать, но людей-то я не умею. Вот и стал просто писать, что они делают. Правда, почерк-то у меня тоже фиговый.
– Забирай, пригодится. Ну что, выдвигаемся? А то Марина придет, а нас нету.
Он сел рядом с мальчиком, который молча смотрел на разложенные на полу игрушки, обнял за плечи:
– Да приедешь еще сюда, обязательно. Да-ниловка будет твоя база.
Боря кивнул и начал убирать игрушки, которые расплывались и подрагивали у него перед глазами.
– А куда пальма делась? – задал Боря занимающий его вопрос.
Марина улыбнулась:
– В ординаторскую перетащили, на тачке. Там всегда найдется кому поливать. Я инструкцию к стене скотчем приклеила и табличку. Ну, чтобы не залили, – объяснила Марина, накладывая в салатник маринованные баклажаны.
Боря порезал хлеб, открыл чипсы, которые они купили в магазинчике на обратном пути. Вдохнул аппетитный запах разогретых голубцов. Да, за дядю Володю можно быть спокойным.
– Марина, вы такая замечательная! – с чувством сказал художник, раскладывая голубцы по тарелкам с большой розово-малиновой розой с одного краю.
– Спасибо, – без всякого кокетства улыбнулась девушка. – Вы тоже хороший. А то я переживала, пока вас не увидела. Думала, мало ли, педофил какой. А посмотрела – не похожи.
– А как должен выглядеть педофил? Я просто ни одного не видел. Но думал, что это как раз мой типаж: невысокого роста, щуплый, с грустными добрыми глазами. А вы как представляли? Как маньяка? Хотя они ведь тоже разные, думаю. Как-то не занимался этим вопросом.
– Ну да, типа маньяк. Лицо квадратное, зубы сжаты, глаза безжалостные, обязательно густые темные брови.
– А я представляю маньяка как Ганнибала Лектора из «Молчания ягнят». Ладно, ну их. Да, Боря рискует, что согласился уехать с малознакомым мужчиной. Но у меня ведь тоже есть определенные риски, правда? Так что чем меряться рисками, будем надеяться на лучшее.
Они поужинали, потом Боря пошел собирать корабль, чтобы проверить, все ли детали на месте, и в случае чего завтра сбегать поискать в куче других лего.
– Как там его бабушка? – негромко спросил художник.
– Плохо. Неустойчивое равновесие. Не узнает никого. Где-то там, внутри себя она. Иногда становится вроде как беспокойной, что-то мычит. Наш главврач настроен пессимистично. Может, ей и лучше будет уйти, чем так лежать. Уже пролежни начинаются, хотя и ворочаем ее, и Коля с Аленкой постоянно заскакивают. Жара еще эта… Не пускайте Борю, нечего ему там смотреть. Пусть запомнит бабушку до болезни. Ой, как вспомню их отъезд… Машина тронулась, а она стоит, как каменная. Она тогда еще надломилась. Надеюсь, что Светке влепят по полной. Хоть, может, от алкоголизма излечится. От дури-то навряд ли. Ее родительских прав лишат?
– Сказали, да.
– Это очень хорошо. Ладно, побегу я. Звоните за полчасика до отъезда, хочу проводить. И не беспокойтесь, Боря хороший, правда. Только имейте в виду: он не выносит криков и еще звук «с», ну, долгий. И когда жвачку при нем жуют или вообще чавкают. Но он не аутист, это точно. Просто вот такой заскок у человека.
* * *
В школе договорились быстро, но всё равно провели там несколько часов. Боря успел сдать географию, биологию, музыку и физкультуру, с которой ограничились тестом: у него был медотвод. Учителя смотрели с сочувствием, школьники – с любопытством, не очень здоровым, как показалось Алексею Степановичу, и тихонько шушукались. Завуч пригласила пообедать в школьной столовой, и на обратном пути Боря предложил
