Венера в русских мехах - Татьяна Васильевна Бронзова
– Ты хочешь сам создавать модели?
– Да! У меня уже есть кое-какие задумки, и я их обязательно воплощу. Свою первую модель я посвящу тебе.
– Жаль, я не увижу ее.
– Она будет твоя. Это будет мой свадебный подарок. А свой магазин я назову «Виктория» в твою честь.
– Ты делаешь мне предложение? Но это невозможно!
– Почему? Я приеду к тебе в сентябре. Дядя Поль обещал послать меня для подписания контракта. Я напишу тебе, а до этого все узнаю: что надо, чтобы жениться на девушке из Советского Союза.
– Но мне надо закончить институт, – улыбнулась счастливая Вероника.
– Твое совершенное знание французского позволит тебе учиться в Париже.
– Каким бы это было счастьем, если бы оказалось реальностью!
Молодые решили отпраздновать помолвку и отправились на кухню. Николя открыл вторую бутылку, предусмотрительно оставленную Людмилой, и они ее быстро осушили.
– Ты такой славный! – говорила, слегка опьянев, Вероника. – Я уверена, ты будешь отличным мужем!
– А ты отличной женой!
– Мы с тобой будем два отличника! Нам дадут медали.
– Медали за отличное поведение в замужестве!
– Товарищ Ленин! Товарищ Ленин! – вдруг закричала Вероника и бросилась к статуям. – Вы дадите нам премию за наше отличие, товарищ?
В порыве Вероника снесла напрочь огромную статую вождя. Статуя упала и развалилась на части.
– Что это с ним? – испугалась Вероника. – Почему он весь распался по кускам?
Лицо ее побелело от страха. Она в ужасе представила себе реакцию Петра на уничтожение его скульптуры:
– Он же памятник…
– Он из гипса! – хохотал Николя. – Этот Ленин – миф. Хрупкая девушка стукнула – и все! Нет Ленина!
От хохота у Николя катились слезы из глаз. Перепуганная Вероника была такая смешная, пытаясь приложить к сохранившемуся торсу то голову, то часть руки, то часть ноги.
Постепенно Вероника вслед за Николя тоже начала хохотать, понимая комичность ситуации при всей ее трагичности.
– Смотри-ка, а кепка-то целехонькая, – сказала она, уже смеясь. Вероника комично пыталась одеть ее себе на голову.
Вволю нахохотавшись, они решили замести следы своей кощунственной расправы над вождем пролетариата. Фигура была слишком большая, чтобы ее можно было просто вынести в мусорный бак.
– Представляешь, приедет завтра утром мусоровоз, а из бака торчит голова Ленина! – живописал картину Николя.
– Кошмар! – испугалась Вероника, – Надо его совсем измельчить, чтобы непонятно было, что это такое.
Николя взял молоток и стал разбивать гипс. Это оказалось нелегкой работой. Вероника ему во всю помогала, топча те куски, которые, как ей казалось, напоминали Ильича:
– Что я Волгову скажу? Людке? Она нам еду, вино, а мы им – ленинскую пыль!
Потом они таскали обломки гипса в ведрах, найденных в мастерской, на помойку. Вся уборка заняла почти три часа. Наконец все было вынесено, выметено и помыто.
– Как ты думаешь, Петр заметит, что один Ленин исчез? – спросила Вероника.
– Думаю, нет. Вон их тут сколько, – Николя осторожно передвинул пару статуй, чтобы пустое место затерялось.
– Действительно! – устало произнесла Вероника и упала на диван.
– Этот марксист занял у нас столько драгоценного времени! – воскликнул Николя, увидев Веронику, лежащую на диване. Подол халатика, который она на время уборки позаимствовала в Людкином гардеробе, откинулся, и обнажился красивый силуэт ноги Вероники до бедра. Николя подхватил любимую на руки и унес в спальню.
Около шести вечера они покинули мастерскую, оставив ключи под ковриком у входной двери. Влюбленные долго не могли расстаться. Гуляли по городу. Ужинали в каком-то небольшом кафе на Невском проспекте, потом опять, как в первый день их свидания, они сели на пароходик и поплыли по Неве. Вероника и Николя стояли, прижавшись друг к другу на палубе, и им обоим хотелось, чтобы так продолжалось вечно. Им даже не хотелось разговаривать. Они смотрели, обнявшись, на проплывающий мимо город. Расстались они только тогда, когда надо было уже ехать в аэропорт.
Ранним рейсом в понедельник Николя, Николенька, улетел в Париж с вложенным листочком в бумажнике, где был записан адрес любимой, и с надеждой на скорую встречу.
Глава 19
Вероника не могла найти себе места от тоски. Сердце ее поделили на две половинки. В мечтах она уже вся была в сентябре. Но до встречи следовало как-то пережить оставшиеся два месяца. Теперь она сердилась на отца, что он не установил до сих пор у них дома телефон. Николя наверняка уже прилетел и обязательно бы ей позвонил. Она могла бы услышать его родной голос. Тут она вспомнила, что любимый написал ей номер своего телефона на салфетке, в кафе, где они ужинали вчера. Она нашла сложенную бумажку в своей сумочке и помчалась на Международный телефонный узел. На улице было пасмурно, и собирался пойти дождь.
«Зонтик не взяла», – пожалела Вероника, но решила не возвращаться. Плохая примета!
Когда она добралась до телефонного узла, закапали первые крупные капли. Она сделала заказ. Услышав номер, у нее попросили паспорт. Потом что-то долго проверяли по каким-то бумагам, а затем вежливо отказали под предлогом, что линия с Парижем занята и ждать бесполезно. По лицу телефонистки Вероника поняла, что для нее она будет занята всегда. Обескураженная и в полном непонимании того, что происходит, Вероника вышла на улицу. Дождь уже лил вовсю. Поднялся ветер. Вероника встала под козырьком входа, где стояли, прячась от дождя несколько людей. Рассеянно она так и держала салфетку с записанным адресом. Вдруг сильный порыв ветра вырвал этот листок у нее из рук, и он полетел по мокрому асфальту в сторону Невского проспекта. Вероника побежала следом. Намокшая салфетка попала в лужицу и крутилась в ней от падающих капель. Когда же Вероника подняла ее, она, размякшая, развалилась в ее руках, превратившись в кашицу. Слезы текли по лицу Вероники. Досада на саму себя бесила ее! Так под дождем она пошла к дому пешком. Когда уже вышла на Казначейскую, дождь внезапно прекратился и выглянуло солнце.
«Значит так Богу угодно. Он забрал у меня номер телефона, чтобы даже желания снова идти на этот узел у меня не было. Что я так
