Венера в русских мехах - Татьяна Васильевна Бронзова
– А если я буду занята в это время?
– Должны быть свободны. Обязаны! И никому не имеете права об этом говорить, – добавил он. – Адрес запомните и бумажку порвите. Поняли?
– Что ж тут непонятного. Прямо детектив какой-то, – засмеялась Людмила.
– Отнеситесь к поручению серьезно и не вздумайте передумать, – вдруг с угрозой сказал ей Владимир Иванович. – Мы вас везде найдем и примерно накажем.
– Я приду, почему нет, – испугалась, сама не зная чего, Коротышкина, и ее веселое настроение вмиг улетучилось. – Да, Маргарита Львовна, – продолжила она, вдруг вспомнив о своей проблеме. – Я хотела вам сказать, что сегодня я в последний раз работаю. Ведь с понедельника начинается аукцион, и вы все равно уволите большую часть ассистенток за ненадобностью.
– Да, сегодня после работы я объявлю, кто останется еще работать на время самого аукциона. Часто господа снова хотят пересмотреть те лоты, которые покупают, – пояснила она, обращаясь к Владимиру Ивановичу. – Ты у меня в списке и должна остаться.
– Почему должна? – возмутилась Коротышкина. – Волгов улетает во вторник в Крым и берет меня с собой.
Майор Лыкова и ка-питан Скобцов переглянулись.
– В какое место Крыма летит Волгов? Когда планирует возвращение?
– В Коктебель. Я никогда не была в Крыму, и мне очень хочется. А вернемся мы двенадцатого июля.
– Конечно, конечно. Летите, – участливо сказал Владимир Иванович и посмотрел в календарик. – Так, двенадцатое будет суббота. Мы встретимся с вами в понедельник четырнадцатого. Вы расскажете, как отдыхали, кого видели, о чем говорили. Поделитесь, так сказать, впечатлениями. А с августа мы будем придерживаться намеченного графика.
– Конечно, поделюсь! – обрадовалась, что ее отпустили, Людка. – Значит, сегодня после работы я могу получить расчет?
– Сделаю для вас исключение, хотя всем другим расчет будет платиться только в понедельник, – ласково проворковала Лыкова.
Перед началом короткого субботнего рабочего дня Лев Маргаритыч подошла к Веронике.
– Вы помните наш разговор?
– Да.
– У вас было время подумать, и я жду ответ.
– Я боюсь, что не смогу совмещать учебу с работой в вашей организации. Я хочу стать хорошим хирургом-кардиологом. Хочу спасать людей. Другого не хочу!
– Значит, нет?
– Получается – нет! – твердо ответила Вероника.
Глава 16
В субботу был последний день осмотра мехов перед началом аукциона. Поль направился в залы с лисами, и вся группа его помощников следовала за ним. Николя шел последним, любуясь ножками Вероники. Она чувствовала, что он смотрит на ее ноги, и от этого ей было неловко. Споткнувшись на совершенно ровном месте от напряжения, она рассердилась на себя и обернулась. Николя улыбнулся ей совершенно обезоруживающей улыбкой. Она невольно улыбнулась ему в ответ и пошла дальше. Почему она так нервничает? У нее красивые ноги, пусть любуется! Мало того, ей это нравится. Вообще, ей все нравится, что он делает и говорит. Нравится, как он на нее смотрит, нравится его белозубая улыбка, которой он так часто улыбается ей. Она даже спиной чувствует его на расстоянии. Сегодня ночью Вероника почти не сомкнула глаз. Она думала о Николя, и ей было хорошо! Там, в сумочке, лежали ключи, и это волновало ее. Но она очень хорошо знала себя. Она знала, что ни за что не достанет их! Как бы ей этого ни хотелось. Уж так воспитала ее бабушка!
Поль, а за ним и вся группа пришли в зал с лисами. Началась работа.
Чернобурка была необыкновенна! «Вот бы такой воротник на зимнее пальто!» – подумала Вероника, неся тяжелый лот на плече и ощущая нежность меха на шее. По цене чернобурка была вполне доступным мехом. И еще ей хотелось иметь воротник из серебристого соболя. Этот мех очень редко появлялся на прилавке магазинов и стоил колоссальные деньги. «Соболя – это царские меха», – сказал как-то отец матери, принеся ей воротник из кролика, который достал по большому блату опять же через своих пациентов.
– Вика, – шепнул ей Николя, подхватив у нее лот и раскладывая его по столу. Если бы это было возможно, он сам бы уже давно бегал и приносил себе меха вместо нее. – Сегодня короткий рабочий день.
– Я знаю.
– Значит, мы увидимся раньше. Я буду ждать тебя у «Медного всадника» в пять часов.
Вероника кивнула и, слегка покраснев, быстро побежала за следующим лотом. «Медный всадник» теперь ассоциировался у нее с фразой, произнесенной Николя вчера: «Разогнал бы всех гостей и заперся бы с тобой в спальне».
Ключи от мастерской лежали в сумочке, и Вика была переполнена сладкой истомой только от одной этой мысли.
В три часа дня, когда прозвенел звонок по всем меховым залам, возвещая о конце рабочего дня, все девушки собрались в раздевалке. Лев Маргаритыч зачитала список остающихся на время прохождения самого аукциона. Вероника, как и ожидала, не услышала в этом списке своей фамилии. Но не прозвучала и фамилия Коротышкиной.
– И ты тоже? – удивилась Вероника.
– Я сама попросила. Мы с Петром улетаем на следующей неделе в Крым.
– Здорово! – порадовалась за однокурсницу Вероника.
– Ты мне лучше скажи, ты-то решилась? Воспользуешься сегодня ключом? – заговорщицки подмигнула ей Людмила.
– Не знаю. Возможно, – неуверенно ответила Вероника, и опять теплая волна разлилась по всему телу.
Глава 17
Времени оставалось в обрез, а ей так хотелось выглядеть особенно хорошо. «Волосы уложу локонами, как у Венеры на картине Боттичелли», – решила она. Картину она так и не видела, но хорошо помнила, какую прическу делала вчера.
Дома никого из соседей не было. Дядя Коля где-то пил, баба Маша поехала с утра на дачу к приятельнице, а ее сын дядя Миша был еще на работе. Когда он вернется, точно неизвестно, но абсолютно точно придет не один. …Дядя Миша встречался с Соней давно. Она мотала какие-то роторы-статоры на заводе, а он был мастером этого цеха. Соня была девушкой крупной, с крашеными рыжими волосами. Жениться дядя Миша не торопился, но каждую субботу все понимающая баба Маша уезжала к подруге до понедельника, а дядя Миша приводил Соню.
Вероника наскоро мылась под горячей струей душа и старалась не думать о том, как покажет ключи Николя и как он отреагирует, а может, она так и не решится на этот шаг. Когда Вика позвонила отцу в больницу и сообщила, что не приедет ни в субботу, ни в воскресенье, он был очень
