Вера - Элизабет фон Арним
– Я надеялась, что вы к нам присоединитесь, – сказала она. – Вам обязательно туда ехать?
– Но… – начал не поверивший своим ушам Уимисс.
Однако было совершенно ясно, что в «Ивы» мисс Энтуисл не поедет, а значит, не поедет и Люси. Ничто не могло поколебать решимость тетушки. На нее снова – и на этот раз в худшем варианте, поскольку она испортила ему Рождество, – снизошло упрямство, вроде того, из-за которого она выдернула Люси из маленького уютного домика в Корнуолле, где они так хорошо устроились, и перевезла ее в Лондон. Она так неприметно вела себя в последнее время, что он уже и позабыл, что под этой тихой внешностью скрывается стальное упрямство. Он был шокирован, когда это упрямейшее из упрямых существ посмело нарушить его планы. Просто поверить в это не мог. Поверить не мог, что его желание не может быть осуществлено только потому, что какая-то старая дева сказала «нет». Это что же получается: притча о валаамовой ослице, только наоборот? Ангелу приходится подчиниться ослице? Он положительно отказывался в это поверить.
Уимисс, который обычно сначала принимал решения, а потом о них объявлял, не говорил о своих планах на Рождество даже Люси. Он привык первым делом формулировать свои желания для себя, затем все организовывать, и только потом, когда все уже было готово, информировать тех, кто должен был принимать участие в осуществлении желаний. Ему и в голову прийти не могло, что к тому, как он решил провести Рождество, могут возникнуть вопросы. Он совершенно естественно и как должное считал, что проведет Рождество со своей крошкой, а поскольку на Рождество всегда отправлялся в «Ивы», то и крошка отправится с ним. Все приготовления сделаны, слугам, к их удивлению, передано распоряжение подготовить спальни для двух дам. Он приступил к подготовке в самом начале декабря, заказал две большие индейки, а не одну, потому как это было его первое настоящее Рождество в «Ивах» – Вера была лишена духа Рождества, – и он считал, что отпраздновать надо с размахом. То, чего в прежние годы было по одному – имеются в виду индейки, – удвоилось, того, что в прежние годы было два – имеется в виду пудинг, – стало четыре. То есть все в двойном количестве. Удвоение представлялось ему верным и даже символичным выражением его чувств, потому как разве он вскоре не намерен удвоиться и сам? Что ни говорите, а это очень даже мило…
И вдруг, когда уже все приготовления сделаны и распоряжения отданы, когда праздник уже на носу и осталось только обсудить день, когда они должны приехать, он вдруг встречает сопротивление! Мисс Энтуисл, видите ли, не поедет в «Ивы» – невероятно, невозможно, дичь какая-то! А Люси, вместо того, чтобы присоединиться к нему и тем самым составить убедительное большинство, сидит тихо, как мышка.
– Но Люси… – слова тетушки он оставил без ответа и теперь обратился к Люси. – Мы, конечно же, должны провести Рождество вместе!
– О да! – ответила, подавшись вперед, Люси. – Конечно…
– Естественно, ты должна поехать. Иначе и представить себе невозможно! Дом у меня в сельской местности, а это идеальное место для Рождества, это же дом твоего Эверарда, ты его пока еще не видела – да, я мог бы пригласить тебя и раньше, но специально поджидал именно этого случая!
– Мы надеялись, – сказала мисс Энтуисл, – что вы присоединитесь к нам здесь.
– Здесь! Да здесь даже нет места для индейки! Я заказал две, они такие большие, что в двери у вас не пройдут!
– О, Эверард, неужели ты действительно заказал индеек? – спросила Люси.
Ей хотелось и смеяться, и плакать одновременно. Его незатейливость была просто восхитительна. В ее представлении она поднимала его над всякой критикой, и сама парила над ним, как нимб над головой святого.
Значит, он втайне готовился, покупал индеек, а она-то все это время думала, что он не приглашает ее в «Ивы», потому что хотел удержать ее и самому держаться подальше от дома, где произошла трагедия! Он никогда не говорил о том, чтобы показать его ей, поскольку был еще дом на Ланкастер-Гейт, она полагала, что он теперь и близко к тому дому не подойдет, и, возможно, постарается тихонечко от него избавиться. Ну конечно же, он захочет избавиться от него – от дома, в котором живут невыносимые воспоминания. С другой стороны, он настойчиво приглашал их на чай в дом на Ланкастер-Гейт, и вопреки написанному на лице тетушки острому нежеланию туда идти, да и ей не очень хотелось, они пошли: это выглядело совершенно естественно и более-менее неизбежно. В конце концов, бедная Вера здесь только жила, а не погибла. Это был довольно мрачный дом, и Люси хотелось бы, чтобы он и от него избавился и они начали новую жизнь на новом месте, лишенном каких бы то ни было ассоциаций, но он настолько был поражен самой этой идеей – «Как?! – воскликнул он. – Почему? Это дом моего отца, я здесь родился!» – что она не могла сдержаться, так ее насмешил его испуг, но одновременно она устыдилась из-за того, что подумала было оторвать его от корней. Она же не знала, что он здесь родился…
В отношении «Ив» все было по-другому. О том доме он никогда не говорил, и Люси решила, что по вполне понятным прискорбным и деликатным причинам. А теперь выясняется, что он придерживал его в качестве рождественского угощения.
– О, Эверард!.. – выдохнула она.
Об «Ивах» она как-то не думала. То, что «Ивы» присутствовали в жизни Уимисса, и притом активно, а не как какая-то тема для разговоров с агентами по продаже недвижимости, было для нее полнейшим шоком.
– Я полагаю, мы можем устроить для вас счастливое скромное Рождество и здесь, – сказала ее тетушка, улыбаясь той улыбкой, которую она использовала, когда ей было трудно улыбаться. – Конечно же, вы с Люси должны встречать его вместе. Мне раньше следовало бы сказать, что мы на вас рассчитываем, но Рождество – оно всегда приходит так неожиданно!
– Возможно, вы объясните мне, почему не желаете посетить «Ивы», – сказал он, сдерживаясь из последних сил, как сдерживался там, в Корнуолле. – Вы, надеюсь, понимаете, что своим отказом портите Рождество для Люси и для меня.
– Ах, не стоит так смотреть на это, – мягко, но решительно произнесла мисс Энтуисл. – Обещаю, что вы и Люси будете вполне счастливы и здесь.
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал он, медленно набивая трубку.
– Вряд ли я смогу это сделать, – вспыхнула мисс Энтуисл.
Она не вспыхивала лет
