Школа жён - Магдалена Виткевич
Коджак, пожалуй, первый человек в ее жизни, который не стал уверять ее, что все не так уж и плохо, что все как-нибудь обязательно утрясется и будет хорошо. Нет, Коджак сказал, что это плохо, что она, вполне возможно, справится, но что все зависит только от нее. Никто за нее этого не сделает. Пусть маленькими шажками, но обязательно надо двигаться к цели.
Когда-то давно у нее на холодильнике были прилеплены слова какого-то там Х. Джексона Брауна-младшего: «Никогда не отказывайся от цели только потому, что на ее достижение нужно время. Время все равно так или иначе пройдет». А что стало с этими словами потом? Сами оторвались? Она их сняла? Или место этой сентенции заняли детские рисунки?
Марте было очень стыдно. Разговор с Коджаком был на грани… на грани унижения… Но, может быть, именно так и надо? Может быть, наконец кто-то должен был показать ей, до какого состояния довела себя молодая женщина, едва разменявшая четвертый десяток.
Дети, завтрак, бутерброды для мужа, обед, песочница, полдник, пирог, ужин. Спят. Покой. Сэндвич, печенье, мороженое. И так каждый вечер. Одна беременность – тридцать кило, к счастью, часть сбросила. Вторая беременность – еще тридцать кило. На этот раз эти килограммы не хотели попрощаться с ней. А может, это она не хотела прощаться с ними?
Раньше Марта чувствовала себя сексуальной, красивой. Теперь, когда она случайно видела свое отражение в витрине, удивлялась: что это за ужасная толстая баба, которая тащит за собой, кроме двух детей, свою огромную задницу? Гнала от себя мысль, что она уже не та красавица-блондинка, которая танцевала на столе в закусочной, пела походные песни во время отпуска у моря, сексуально извивалась на танцполе в одной из варшавских дискотек.
Но это было сто лет назад.
Когда она последний раз танцевала?
На какой-нибудь свадьбе у кузины?
Да, но это тоже было три года назад. Малышу кузины уже два года.
Совсем недавно она танцевала и пела «Каравай». Вместе с детьми. А еще «Баба сеяла горох» в том же «творческом коллективе».
И когда в последний раз она чувствовала свою сексуальность? Как же давно это было! Теперь этот секс такой… такой скучный. Один раз в месяц, ну два… Удовлетворение естественных потребностей…
Она встала и еще раз посмотрела на свое отражение.
Даже трусики и те ужасные.
Ведь для нее что было важно: чтобы они хорошо утягивали живот и чтобы были телесного цвета. Остальное неважно.
Какое-то время ее тело ниже шеи для нее не существовало. Ну разве что еще зона декольте…
– Знаете, почему я ношу декольте? – смеялась она. – Чтобы отвлечь внимание от всего остального.
Такова была реальность. Совсем не смешная.
Марта встала, вздохнула и обернулась полотенцем. В тот день у нее уже не было сил ни на что. Она вернулась в комнату и сразу легла в постель, хотя было утро. Часы показывали двадцать минут двенадцатого, а она уже так устала, как будто уже полночь. Сил оставалось только на воспоминания.
И она вспомнила, как однажды, через несколько дней после помолвки, она поехала с будущим мужем на выходные в Сопот. Они не любили гомон толпы на пляже днем, предпочитали тихий шелест волн вечером и даже поздно ночью. Пляж пустел, и они носились по нему, как дети.
– Ты вся в песке!
– Да ладно, где?!
– Вон смотри, в пупке!
– В пупке?
– Ну и на груди! – Он провел пальцем. – Классно выглядит! Такая блестящая оливковая кожа и песок на ней… Можно потрогать?
– Псих! Конечно, можно потрогать… А песка мне не надо! Ну, хватит! Что ты делаешь?! Не снимай!
Яцек стянул с нее лифчик. Прямо посреди пустого пляжа.
Даже в сумерках было видно, что ее соски торчали, наверное, из-за вечерней прохлады.
Не скрыл полумрак и бесов в его глазах. Как же давно она их не видела. И вот, наконец, они снова заиграли.
– Пожалуйста! Верни вещь на место! Отдай! – крикнула она.
Как бы не так. Он стал страстно целовать ее, он почти лег на нее и осыпал поцелуями. Некоторое время они катались по пляжу, она пыталась отобрать у него ту самую «вещь», но вдруг почувствовала, как он связал ей руки.
– Яцек! Что ты делаешь?! Не смей связывать меня!
Связал. Причем ее собственным лифчиком.
– Я не могу пошевелиться! – не на шутку встревожилась Марта.
– А зачем тебе шевелиться… Сиди спокойно…
– Ну-ка быстро развяжи меня! – Она уж и не знала, как к этому относиться, нравится ей это или, наоборот, следует бить во все колокола и звать на помощь. Видно, она на самом деле испытывала одно из тех редких состояний, когда и хочется, и… И она спросила тихо, то ли со страхом, то ли с надеждой в голосе: – Так ты меня не развяжешь?
– Нет, это только начало, – ответил он с улыбкой. – У тебя красивая грудь, понимаешь? Как будто специально создана, чтобы целовать и ласкать ее.
И он начал целовать и ласкать ее. Она закрыла глаза и чуть не взмыла в небо, как те чайки, которые днем летали над пляжем.
– Что ты делаешь? – шептала Марта, когда Яцек стал развязывать тесемки ее трусиков. – Не снимай!
Уговоры на него не действовали: Марта уже сидела на песке совершенно голая и вдобавок со связанными руками.
– Ты красивая, понимаешь? – Яцек нежно гладил ее. – Раздвинь ноги, – попросил он. – Покажи мне всю себя. Пожалуйста…
Марта послушно сделала, что он просил.
– О, вот так… еще…
– А ты развяжешь меня? – спросила Марта.
– Нет, дорогая. – Он лизнул ее живот. – Не развяжу! Ты связана, и я буду делать с тобой все, что захочу…
Он погрузил в нее язык, а она почувствовала его тепло между бедрами, его вибрацию и закрыла глаза.
– Еще, еще… – просила она, не обращая внимания на то, что они посреди пляжа, где в любой момент могут появиться люди.
Но пляж был по-прежнему пуст, как будто сама судьба дарила им эту прекрасную любовь под звездами. Они пролежали там голые полночи. Да, были времена…
Марта открыла глаза. Она лежала на постели, широко раскинув ноги, а атласное белье нежно ласкало ее грудь. И ни тебе пляжа, ни страстного секса. Так что же это было?
Это была «Школа Жён» и нахлынувшие на нее воспоминания после недавней встречи с Коджаком, который открыл ей глаза на некоторые вещи.
