И время остановилось - Кларисса Сабар
– Кхм, кхм, – кашлянула она.
Антуан застыл на середине реки.
– Аурелия? – окликнул он.
– Да, это я, – ответила она. – Я уже думала, что вы не придете.
Она ждала, что он объяснит причину своей задержки. Однако до нее больше не долетало ни единого звука. Девушка, нахмурившись, подошла ближе к берегу. Но как она ни вглядывалась в поверхность воды сквозь ветви орешника, Антуана нигде не было. Странно, не могло же его унести течением, река вовсе не быстрая… Вдруг юноша резко вынырнул. От неожиданности Аурелия вскрикнула.
– Ага! – рассмеялся он, довольный произведенным эффектом. – Наконец-то я снова вижу ваши прекрасные глаза.
Рассердившись, что ее провели, Аурелия возмущенно воскликнула:
– Вы сейчас добьетесь того, что я уйду!
– Вы точно этого не сделаете, особенно после того, как ждали меня, рискуя быть съеденной комарами, – парировал он, скорчив забавную рожицу.
– Пф-ф… А где вы пропадали, кстати?
– Представление немного затянулось. Одной девушке из публики стало дурно – она решила, что старина Борис сейчас растерзает дрессировщика. Я работаю в цирке, – пояснил он.
– Ясно, – кивнула Аурелия, усаживаясь на траву. – По правде говоря, я так и подумала, что вы из цирка. А кто такой Борис?
Антуан хотел было выбраться на берег и сесть рядом, но, перехватив ее взгляд, передумал.
– Борис – это тигр, – сообщил он. – С таким же свирепым нравом, как у вас.
Аурелия улыбнулась, наслаждаясь их невинной игрой.
– Не слишком оригинально! – отозвалась она. – А как звали ту девушку, вы в курсе? Мне просто любопытно, у кого оказались слишком слабые нервы для циркового номера.
Глаза молодого человека сузились. Луна уже не была полной, но его темные радужки все же улавливали слабые отблески ее света.
– По словам Фирмена – канатоходца, который привел ее в чувство, – девушку зовут Полетт. У нее каштановые волосы и ей лет шестнадцать-семнадцать.
– А, тогда это наверняка одна из дочек Шаркуна, булочника. В любом случае мне не терпится увидеть Бориса в деле: мы с семьей пойдем на представление завтра вечером, мой племянник весь в предвкушении. А у вас какой номер?
Антуан приподнялся из воды ровно настолько, чтобы облокотиться на полоску травы, проходящую вдоль берега под орешником. Теперь его лицо оказалось на одном уровне с лицом Аурелии, и его карие глаза смотрели прямо в ее.
– Узнаете завтра вечером, – многообещающе произнес он.
Аурелия почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь, никак не связанная с температурой воздуха. Она подыскивала достойную реплику, как вдруг с противоположного берега раздался голос:
– Антуан! Двадцать минут прошли, старина, пора поднять бокалы!
Антуан поморщился и, сложив ладони рупором, крикнул:
– Иду!
С огорченным видом обернувшись к Аурелии, он объяснил:
– Мы отмечаем день рождения Роже – того, что вы видели вчера. Никак не могу это пропустить.
– Конечно, – согласилась она, разочарованная тем, что их встреча так быстро подошла к концу.
– Кстати, кажется, это натолкнуло меня на одну идею, – задумчиво добавил молодой человек.
– Какую? – заинтересовалась Аурелия.
– Вы слишком любопытны, – поддразнил ее он. – Завтра увидите.
Его смех был мягким и теплым.
– Спорим, вы меня не узнаете, – бросила она ему вызов.
– Вы так уверены?
Она не ответила, чувствуя, как сдавило горло от внезапно пробудившегося в ней смутного страха: а вдруг все волшебство исчезнет, как только они откроются друг другу? Вдруг им больше нечего будет сказать?
– Мне и правда пора, – сказал Антуан, – не буду вас больше задерживать. До завтра, Аурелия.
– Да, до завтра, – прошептала она, глядя, как он удаляется уверенным кролем.
* * *
Когда Аурелия и остальные члены семьи присоединились к очереди, выстроившейся у входа в цирк, на полосатом красно-белом шатре уже мигали маленькие фонарики. Там собралось человек пятьдесят, причем некоторые приехали из соседних коммун. Не каждый день знаменитый цирк «Амар» парковал свои фургоны в этом уголке Берри, так что следовало ожидать, что зрительный зал будет полон на протяжении всех трех недель пребывания цирка в Шатийоне. Малыш Луи, пухленькие ручонки которого крепко сжимали в своих ладонях Мари и Аурелия, не мог устоять на месте. Его отец и Леандр коротали ожидание, переговариваясь со знакомыми горожанами. Аромат засахаренного арахиса, который продавался с лотка рядом с кассой, витал в воздухе, внося еще одну нотку в праздничную атмосферу. Когда подошла их очередь, они купили билеты и, несмотря на протесты Мари, Леандр купил еще пакетик лакомства для внука.
Пройдя за плотный алый бархатный занавес, открывающий проход к арене и зрительским местам, все пятеро уселись в первом ряду. Взволнованная Аурелия старалась унять сбившееся дыхание. Она надела свое любимое платье, желтое в белый горошек, с подобранной в цвет жилеткой, и побрызгалась духами Soir de Paris, позаимствованными у сестры. Теперь от ее декольте исходил пудровый аромат персика, абрикоса, ванили и фиалок. В то время как зрители начинали выказывать признаки нетерпения, Аурелия, вытянув шею, пыталась заглянуть за кулисы, однако ей не удалось ничего увидеть. Антуана нигде не было видно – то есть он не работал в кассе, не стоял за лотком со сладостями. Может, он отвечал за кормление зверей? Или дрессировал слонов? А вдруг он был эквилибристом?
Его стройное тело казалось достаточно гибким и мускулистым для этого.
– Хочешь? – спросил Луи с набитым ртом, протягивая ей пакетик с засахаренными орешками.
– Пока нет, спасибо, Лулу, – покачала она головой. – Мне вполне хватило ужина.
– Однако, – заметила Мари, – нельзя сказать, что ты много съела. К курице едва прикоснулась. Уж не заболела ли ты?
Аурелия попыталась списать отсутствие аппетита на то, что она взволнована, как ребенок.
– Я уже много лет не была в цирке, ты не представляешь, как меня восхищает работа акробатов!
Акробат. Да, Антуан должен быть одним из них, она прекрасно представляла его стоящим на спине мчащейся галопом лошади.
– Начинается! – вдруг закричал Луи.
И действительно, свет постепенно погас, освещенным остался только манеж. Все горячо зааплодировали, когда ведущий вышел, чтобы объявить начало представления. Разнообразные красочные номера следовали друг за другом в бодром темпе, прерываемые бурными овациями зрителей, довольных тем, что они не зря потратили денежки. Выступление тигров, которыми твердой рукой управлял дрессировщик, вроде бы не прилагавший видимых усилий, чтобы заставить их двигаться и выполнять команды, произвело фурор. То же можно сказать и о медведях, имевших огромный успех. Их номер был выверен до мельчайших деталей, как и выступление слонов. Эти величественные животные торжественно исполняли свои трюки, иногда довольно трудные – например, когда требовалось опуститься на колени или проползти под собратом. За ними последовали собаки и обезьяны, которые вызвали всеобщее веселье, скатываясь с горки, потом пришел черед наездников с великолепной вольтижировкой на своих англо-арабских скакунах. Им тоже много аплодировали. Но каким бы захватывающим ни было зрелище, Аурелия отчаянно хотела увидеть Антуана. Ей показалось, что она заметила его среди акробатов, порхавших и крутящихся в воздухе, но потом она поняла, что у того парня были не такие темные волосы. Зато она узнала Саскию в сверкающем костюме, украшенном перьями. Та демонстрировала чудеса гибкости.
И только во время второго выхода клоунов до Аурелии дошло, что Антуан, должно быть, скрывается под маской одного из них. Было невозможно различить их черты под толстым слоем грима и париками, которые оба надели. А разговаривали они так визгливо и с таким раскатистым «р», что узнать голос было просто нереально. Однако позже, когда представление уже подходило к концу, один из этой парочки внезапно потребовал всеобщего внимания.
– Сегодня, – возвестил он, – мы отмечаем день рождения моего товарища Бадена – клоуна с нежным сердцем. Сколько
