Клин клином - Онгель Таль
– Перестань отталкивать всех от себя. Да, люди – «хэ» на блюде, но и хороших полно. Хоть кому-то шанс дай. Чем крепче связь, тем сильнее отдача.
– А если опять ошибусь? Что тогда? – Этот вопрос к Смирновым, с которыми Мурат только-только начинает строить доверие с нуля, не относится. Становится страшно, вдруг Толик потребует конкретики, а Мурат категорически не хочет произносить имя внука Риммы Аркадьевны.
– Не зацикливайся на этом. К чему переживать, если ты еще не ошибся? Эти каникулы такие же короткие, как все прошлые. Помни об этом. – Верно. Моргнешь, и лето пролетит, а вместе с ним и мизерные шансы на перемены. Толик и Слава уедут на учебу, и жизнь снова превратится в бесконечный день сурка. – Зато в этом есть и положительная сторона. Пегов уедет этим летом.
А ведь точно, этот год у него последний. Мурат, настолько погруженный в свои заботы, совсем забыл о скором поступлении Кирилла.
– Не думаю, что Пыга останется здесь после выпуска.
Да, сомнительно. Совершенно точно эти двое покинут деревню вместе. Старые раны и ушибы будто снова ноют при одном лишь упоминании Пыги. Этот моральный урод редко разгуливает по улицам днем, так что слава богу, что с ним Мурат уже давно не пересекается.
Толя между тем продолжает:
– Его родоки, конечно, еще более конченные, чем он сам, но не настолько, чтобы лишать его образования. Он же не донимает тебя больше?
– Ко мне не лезут. Но если появится хотя бы намек, что кто-то кроме меня знает… мне будет одна дорога.
Если Мурат попадет под 119-ю статью, Милана и мама останутся одни и совершенно точно пропадут. В деревне, где и без того ходят слухи, что сестру мама нагуляла на стороне, их вконец заклюют. В полиции никто разбираться не будет: с нерусскими у них разговор короткий.
– Извини, что я когда-то вынудил тебя рассказать мне все как есть. Сейчас бы ты не переживал об этом. Но послушай, Пегов не станет так подставляться. Полиция начнет копать и под него тоже.
Это единственное, что успокаивает, и единственное, что препятствует Кириллу подать заявление в участок. Мурат сжимает пальцы на ногах и откидывается на спинку дивана, громко сглотнув. Славка и мама не в курсе его проблем с законом.
– Если я пойду на дно, – Мурат злобно усмехается, – то потяну тех двоих за собой. За себя я не боюсь, и в тебе я уверен. Кроме тебя и меня, никто ничего не знает и не узнает, если те сами не подставятся.
На крыльце кто-то устало бормочет, затем раздается тяжелый топот, и дверь отворяется, задребезжав стеклом. Толин отец сразу поднимается на второй этаж, на ходу снимая рабочую куртку, а Сашка заворачивает в туалет. Никто из них не обращает внимания на молчаливые фигуры в полутьме зала.
Когда спустя какое-то время Мурат возвращается в комнату, там пахнет бензином и смазкой. Источник запаха – одежда Саши, брошенная комом в корзину для грязного белья. Сама девчонка немало удивляется, обнаружив на соседней кровати не своего старшего брата, а его лучшего друга:
– Ты случайно дверью не ошибся?
– Случайно не ошибся. Не ссы, подглядывать не буду. Там и глядеть не на что.
Если бы сестра Толи привлекала его в том плане, в каком привлекает Славку, он бы ни за что не согласился ночевать с ней рядом. Ребята, с которыми она гоняет мяч, воспринимают ее как свою, то есть девушку в ней не видят. Если вдруг случится, что кто-то вздумает некрасиво клеиться к ней, она двинет так, что у нерадивого еще долго будет болеть между ног.
Сашка хохочет, сверкая брекетами во рту, и кидает в Мурата подушку через проем между стеной и шифоньером.
– Ну ты и су…
– Супа захотела? – Тот возвращает подушку прицельным ударом. – А за луком сходила?
Она взъерошивает свои короткие волосы и ложится на кровать, закинув ноги на стену. В ее руках бульварная книжка в розовой обложке. Мурат не упускает возможности добавить:
– Это что, женский роман? С каких пор тебя тянет на розовые сопли?
– С каких пор тебя это волнует? Вообще, это не роман, а научпоп. Видишь, розовое – не всегда женское. Раз пришел, не мешай.
– А синее – не всегда мужское, по твоей логике?
Саша поворачивает лицо в его сторону:
– Это не моя логика. Если у человека широкие взгляды, он не будет делить мир на розовое и синее. Это глупо и скучно. Ведь есть столько замечательных оттенков: красных, зеленых, оранжевых. Понимаешь, о чем я?
– Нет. Мы же говорили про мужское и женское. При чем тут другие цвета?
Должно быть, его лицо выражает сейчас абсолютную тупость, потому что Саша глядит на него с жалостью.
– Ты бревно, Мурат. Не хочу с тобой разговаривать.
– Хорошо-хорошо, ладно. Какой я цвет по вашей прогрессивной теории?
Она переворачивается на живот и сканирует его дотошным взглядом исследователя. Голос, которым Саша отвечает, полон непоколебимой уверенности:
– Фиолетовый.
Проходит несколько мгновений полный тишины, прежде чем до Мурата доходит, что к чему, и это его не на шутку злит.
– Хрень несешь.
Та пожимает плечами и возвращается к книге. Отвернувшись от света к стенке, он слышит ее обидчивое:
– Кто-то застрял в текстурах. Ой, то есть в прошлом. Рефлексия в помощь.
* * *
Утром Мурат просыпается с намерением доказать Толику и Сашке, что он не зациклен на своих проблемах. Нет приятнее чувства, чем знать, что ты прав, а остальные нет. С такими мыслями он отправляет емкое смс Цареву.
«Назови причину, почему я не должен жать тебе руку» – выглядит как что-то невозможное, но лучше решить все лично.
Мурат поднимает голову, готовый пробить товар очередного покупателя, и тут видит перед собой Пегова Кирилла. Тот стоит у кассы без единой покупки.
– Я бы хотел закупиться оптом, можно? – Весь его вид сочится самовлюбленностью и гордыней. Даже напускная вежливость в голосе ни к чему – слишком уж высоко задран подбородок.
– Смотря чем, – едко, сквозь зубы.
– Ящик лимонного «Гаража». Штук двадцать бутылок колы ноль девять. «Хаски» поллитровых столько же. Потом чипсы…
Мурата от неожиданности чуть не подводит бдительность: очень хочется спросить, знает ли отец Кирилла об этих покупках. Сомневаться в том, что алкоголь покупается втайне, не приходится: Пегов оплачивает наличкой, а не картой, с которой легко себя разоблачить, и добавляет, что все купленное позже заберут его друзья. Мамкин конспиратор.
– Слушай, я тут…
Мурат зыркает в его сторону весьма определенно.
– …Предложу тебе кое-что.
– Чего? Быстрее
