Клин клином - Онгель Таль
То, сколько раз они виделись вдвоем, без Толика, можно по пальцам пересчитать. Инициатор подобных встреч – всегда Слава. С ним один на один приятно молчать: посиделки с пивом и чипсами могут начаться в безмолвии и так же закончиться. Он никогда не требует особого отношения к себе, не навязывается с советами, потому что знает, что Мурат не ребенок и в состоянии разобраться со своими проблемами сам.
Шумит блендер. Толик долго смотрит на то, как его любимая курага превращается в кашицу. Пока друзья разговаривают между собой о чем-то локальном, Мурат думает, что настала пора обсудить с Толиком важные вещи.
Сейчас его волнует многое, и обнажить душу он может только лучшему другу. Слава не в курсе многих вещей, с ним откровенно не поговоришь. Зато он хорош по части физической силы и в прошлом рвался ломать носы всем, кто хоть как-то Мурата ущемил. Именно у него в свое время Мурат научился давать сдачи.
– Сколько я там должен? Тыща девятьсот? – Нужно поскорее закончить с этим: побегал уже в должниках, хватит.
– Э, убери-ка это! – Слава, коротко взглянув на протянутые купюры, выставляет вперед руку в категорическом отказе. – Совсем меня не уважаешь? Я ведь тебе помог, а не в долг дал. Чуешь разницу?
– Ну погляди на него. – Толик хохочет, провожая Славку до прихожей. – Рыцарь на белом коне.
Тот с самодовольной лыбчонкой накидывает на себя джинсовку и уже тянется приобнять друзей на прощание, как Мурат вскакивает с места:
– Постой-постой. Я с тобой пойду. Толя, позови малую. Ей уже пора.
Ответ звучит с сомнением:
– А остаться не хочешь? Мила уже переодета и спит. Мне разбудить ее?
– Спит? Наверное… – Малая обычно всегда ждала брата и не засыпала до его прихода. На самом деле будить ее хочется меньше всего.
– Хватит морозиться, как барышня. – Славка готов вот-вот уйти на работу, подгоняемый временем. – Милана устала и сегодня совсем мало ела. Ничего ужасного с твоим домом не произойдет, если ты один раз переночуешь не там.
Мурат кивает на его слова с виноватым видом. Дверь захлопывается за другом, обдавая ночной прохладой.
* * *
Мурат переодевается на Толиной половине комнаты и спать будет на его кровати. Сашка, его соседка поневоле, узнает об этом, только когда вернется из гаража, где сейчас помогает отцу с машиной. Ее реакцию легко предугадать. Из кармана джинсов выскальзывает желтая бумажка и попадает под пятку. В этой части комнаты нет оконного света из-за широкого шифоньера, но даже в таком освещении записка остается читабельной. Буквы жирные и местами кривые, видно, что карандашом водили резко, со злостью и обидой.
«Я не пустое место. Назови причину, почему я не должен жать тебе руку».
Кто бы мог подумать, что Царев Денис, этот бесячий мальчишка, осмелится на такую выходку. Еще и номер любезно написал. Видимо, в желании получить «причину». За всю жизнь Мурат получил порядка сотни записок, и все они либо сочились ненавистью и пожеланиями скорой смерти, либо пестрели нарисованными членами и просьбами взять в рот.
Это лето началось сумбурно, и чего ждать дальше – неизвестно. Нужно срочно поговорить с Толиком именно сейчас, пока Мурат не передумал.
Лучший друг, расположившись на диване в зале, еще не спит. Смотрит телевизор. При виде задумчивого Мурата он включает мьют и отодвигается ближе к подлокотнику, освобождая место. Сквозь прозрачную тюль внутрь льется серебристая луна. Со стороны лестницы мерно тикают настенные часы. Мурат давно позабыл, каково это – открываться кому-то. Но Толик всегда спасает его. И сейчас тоже:
– С мамой случилось что-то?
– Нет, ей уже лучше. – Нет уверенности, стоит ли конкретизировать свои мысли, но есть предчувствие, что сегодня все в голове Мурата встанет на место.
Толик нервно улыбается:
– Это меня не касается, конечно, но я сейчас кое-что скажу. Только без рук, ладно?
– Чего там? – Мурат заинтересованно хмурится. Между ними осень, зима и весна, проведенные порознь. Он очень тоскует по тем временам, когда они все друг другу рассказывали.
– Дениска, ну, тот светловолосый паренек, которого ты видел в моей комнате… – Толик, что ли, мысли читает? Они одновременно думают об одном и том же человеке, и не просто думают – хотят поделиться мыслями о нем! – Он частенько спрашивает про тебя.
– Понятно. Что спрашивает? – Мурат делает вид, что ему совсем не интересно.
Толик видит его насквозь, но ему хватает ума не подтрунивать.
– Спрашивает, почему ты такой сухарь.
– Лучше будет, если он перестанет мной интересоваться. Ты же помнишь, чем все кончилось в прошлый раз?
Мурат до сих пор не знает, кто накалякал тот мерзкий рисунок, ведь в художественном кружке числилось достаточно потенциально недружественных личностей. Но он железобетонно уверен, что Пегов имеет к рисунку прямое отношение. Кому, как не ему, на руку гнусные сплетни? Только он так отчаянно трясется за свою репутацию образцового старосты. Чтобы защитить себя от своих же страхов, Кирилл не придумал ничего лучше, чем испортить чью-то жизнь.
Мурат все еще корит себя за недальновидность: с самого начала было ясно, что дружба между ними на слабую троечку. Пегов не скрывал своей брезгливости и в стенах школы никогда с Муратом не здоровался, боялся, что подумают другие. Принцу школы не к лицу общаться с чуркой, сыном потаскухи.
Голос Толика выводит его из неприятных воспоминаний:
– Про Славу ты опять забыл. Не все такие уроды, как Кирилл. Слава не делал тебе больно, он бережет тебя. Мне до сих пор кажется, что его появление в твоей жизни – это помощь свыше, не иначе.
– Я тогда думал, что он это все… из жалости делал, и поэтому злился на тебя, что ты привел его.
– Ну дура-а-ак. – Раздается мягкий добрый смех, и Мурат в ответ тоже улыбается.
– Если бы не Слава… Да, я рад, что он в свое время решил помочь мне, но спасибо сказать до сих пор трушу. Только ему не говори.
– Не скажу, как и всегда. Знаешь, чего я боюсь?
– Сашку, когда она узнает, с кем будет ночевать сегодня в комнате?
– Нет. То есть да, но я про другое. Вот представь, приезжаю я на следующий год сюда, а от тебя прежнего – одно имя осталось. Передо мной будет сломанный одиночеством человек, отвергающий любую помощь. Понимаешь, о чем я говорю?
– Я не… – Мурат слышит едва промелькнувший укор в голосе друга и тупит взгляд. – Я постараюсь почаще приходить к вам. Но приходить без причины… к этому сложно привыкнуть после всего,
